Алчевск знакомства

Случилось это давным давно, в тихой украинской провинции, примерно году в 1992. Мне было года 23-24. Я проживал в Перевальске, городе близлежащем к Алчевску. Сообщение между городам было троллейбусное. И вот как-то солнечным летним днем я отправился из П. в А. И, конечно, на троллейбусе. Троллейбус был набит битком. На перегоне между П. и А. (длинная улица проходящая через частный сектор) было несколько остановок, но практически никто не выходил, все ехали в Алчевск.

Я заскочил в троллейбус в последний момент и стоял на нижней ступеньке в средней двери. Рука моя была на поручне. И точно возле этого поручня, на верхней ступеньке и лицом ко мне стояла молодая девчушка, которая ехала с мамашей и своей то ли сестрой, то ли подружкой. . Одним словом сложилось так, что в тесноте троллейбусной давки и после очередной перетряски я почувствовал, что моя рука касается чего-то очень "интересного"... а точнее сказать: лобочка этого прелестного создания!!

Учитывая реалии того времени и "пуританское" воспитание в подавляющем числе семей, нормально было ожидать, что она тотчас изменит свою позицию - отодвинется, повернется и так далее. . Но внесто этого, после секундного замешательства, она еще сильнее придвинулась и начала многозначительно переглядываться со своей то ли сестрой, то ли подружкой. . Мое сердце начало "гупать" как ненормальное, словно я граблю банк на Бейкер-стрит...

На очередной остановке, к моей радости снова никто не входил и не выходил. Открывавшаяся дверь-гармошка слегка подтолкнула меня навстречу смелой девчушке. . почувствовав безнаказанность и даже какое-то одобрение за свое "преступное" рукоприложение, я осторожно пододвинул руку, точнее медленно-медленно опустил чуть ниже - таким образом, что начал ощущать не верх лобка, а место где находятся половые губки и пальцы мои также стали ощущать ее ножки...

Мне хотелось только одного - чтобы время застыло, чтобы этот перегон не заканчивался, впитать в себя этот наэлектризованный эротичностью момент и раствориться в нем. Надо сказать, что было очень жарко, на ней была одета коротенькая юбочонка из тонкой материи. . и после третьей остановки и всех этих ерзаний нижний край юбочки оказался поверх руки. . тут я ощутил такое!!!! ... Горячая кожа ножек, увлажнившиеся трусики и мой средний палец, обнаглев даже приподнимался навстречу ее сладкой расщелине...

Я при всем этом не поднимал взгляд выше ее груди, чтобы не спугнуть удачу... . Вся пикантность ситуации, в том что в самый пиковый момент ее мамаша что-то у нее спросила. . и я с замиранием сердца почувствовал, как она отскочила от моей руки с перепугу... но через пару секунд все вернулось на место... Время застыло, в ушах шумело от прилившей крови, наверняка они покраснели как у первоклассника. . Помню и сейчас все до мельчайших подробностей, как-будто это было вчера...

Ивану подсел щупленький, шустрый паренек с копной черных вьющихся волос, большим носом и бегающими глазами. Он тут же завёл разговор и стал выяснять, кто они такие, куда едут и какие планы на будущее. Иван Иванович не терпел болтунов, сам в разговорах был всегда сдержанным, но новый попутчик так умело расположил его к себе, что через некоторое время был осведомлён о чаяниях и заботах своих попутчиков, едущих на работу в Донбасс. Себя он представил, как заместителя директора строящегося кирпичного завода, которому позарез нужны рабочие руки. Иван Иванович невольно стал выяснять условия жизни на заводе и новый знакомый рассказал, что всем рабочим дают жильё, хорошо платят, да и сама работа не очень тяжелая. Особенно его заинтересовало то, что для оформления необязательны документы, так как рабочих нанимают только на летний сезон. Новый знакомый наверняка знал, с кем имеет дело и специально заострил внимание на упрощённой схеме приёма на работу. Ночью, когда все спали, Иван принял решение поставить последнюю точку в приключениях и устраиваться работать на завод.На следующий день поезд минул Алчевск с его дымящимися трубами металлургического завода и, скатившись под уклон, остановился на небольшой станции под необычным названием Славяносербск. Славяносербск был небольшой трехпутной станцией, ограниченной с двух сторон семафорами и будками стрелочников. Станцию украшало аккуратное каменное здание вокзала, окружённое высокими старинными акациями. Справа от вокзала тянулась вверх деревянная вышка с огромным керосиновым фонарем на самой макушке, а чуть дальше виднелась водонапорная башня для снабжения паровозов водой. Попутчик сказал, что приехали и, пока Иван Иванович прощался с проводником, помог выйти из вагона Дарье с детьми. Рассадив детей на широкой скамейке возле небольшого деревянного столика, служившего прилавком местным торговцам, Иван вместе с попутчиком пошли к поселку, раскинувшемуся по косогору. Их очень долго не было, и Дарья стала уже беспокоиться, но он пришел уже один и повёл всех через пути на противоположную сторону от вокзала.В метрах пятидесяти от железнодорожных путей стоял длинный, добротно сделанный деревянный сарай, крытый толью, а впритык к нему была приделана небольшая времянка, сбитая из горбыля. Вот к ней и подвел своих спутников Иван Иванович. Дверь во времянку была не заперта, и они свободно, друг за другом, вошли в долгожданное пристанище. Внутри времянки оказался узкий коридор на всю её длину, из которого было сделано два входа, в разделённые тесом неравные помещения. В том, что побольше, стояло шесть голых деревянных топчанов. Больше ничего — ни стола, ни скамеек. В меньшем, картина была та же, но только топчанов было три. Указав на меньшее, Иван Иванович сказал, что пока жить придется здесь, а дальше будет видно. Все расселись по топчанам, не зная, что делать. Закурив, он рассказал, что был в конторе завода и разговаривал с директором завода. Директор, Лазарь Моисеевич Красников, показался ему умным, добрым и рассудительным человеком. Встретил хорошо и сказал, что рабочие нужны, и

Случилось это давным давно, в тихой украинской провинции, примерно году в 1992. Mне было года 23-24. Я проживал в Перевальске, городе близлежащем к Алчевску. Сообщение между городам было троллейбусное. И вот как-то солнечным летним днем я отправился из П. в А. И, конечно, на троллейбусе. Троллейбус был набит битком. На перегоне между П. и А. (длинная улица проходящая через частный сектор) было несколько остановок, но практически никто не выходил, все ехали в Алчевск.

Я заскочил в троллейбус в последний момент и стоял на нижней ступеньке в средней двери. Рука моя была на поручне. И точно возле этого поручня, на верхней ступеньке и лицом ко мне стояла молодая девчушка, которая ехала с мамашей и своей то ли сестрой, то ли подружкой. . Одним словом сложилось так, что в тесноте троллейбусной давки и после очередной перетряски я почувствовал, что моя рука касается чего-то очень "интересного"... а точнее сказать: лобочка этого прелестного создания!!

Учитывая реалии того времени и "пуританское" воспитание в подавляющем числе семей, нормально было ожидать, что она тотчас изменит свою позицию - отодвинется, повернется и так далее. . Но внесто этого, после секундного замешательства, она еще сильнее придвинулась и начала многозначительно переглядываться со своей то ли сестрой, то ли подружкой. . Мое сердце начало "гупать" как ненормальное, словно я граблю банк на Бейкер-стрит...

На очередной остановке, к моей радости снова никто не входил и не выходил. Открывавшаяся дверь-гармошка слегка подтолкнула меня навстречу смелой девчушке. . почувствовав безнаказанность и даже какое-то одобрение за свое "преступное" рукоприложение, я осторожно пододвинул руку, точнее медленно-медленно опустил чуть ниже - таким образом, что начал ощущать не верх лобка, а место где находятся половые губки и пальцы мои также стали ощущать ее ножки...

Мне хотелось только одного - чтобы время застыло, чтобы этот перегон не заканчивался, впитать в себя этот наэлектризованный эротичностью момент и раствориться в нем. Надо сказать, что было очень жарко, на ней была одета коротенькая юбочонка из тонкой материи. . и после третьей остановки и всех этих ерзаний нижний край юбочки оказался поверх руки. . тут я ощутил такое!!!! ... Горячая кожа ножек, увлажнившиеся трусики и мой средний палец, обнаглев даже приподнимался навстречу ее сладкой расщелине...

Я при всем этом не поднимал взгляд выше ее груди, чтобы не спугнуть удачу... . Вся пикантность ситуации, в том что в самый пиковый момент ее мамаша что-то у нее спросила. . и я с замиранием сердца почувствовал, как она отскочила от моей руки с перепугу... но через пару секунд все вернулось на место... Время застыло, в ушах шумело от прилившей крови, наверняка они покраснели как у первоклассника. . Помню и сейчас все до мельчайших подробностей, как-будто это было вчера...

Уникальность заключается в том, что за эти столетия совместного проживания люди друг с другом не просто нашли общий язык, а научились уважатьобычаи, религию друг друга, вместе друг с другом праздновать и, если приходят какие-то тяжёлые времена,вместе преодолевать эти тяжёлые времена.Поэтому я когда говорил те слова,о которых Вы сейчас вспомнили, конечно, этогоне напишешь, – это я просто говорил от сердца.И знаю, что так и есть, знаю, что ребята там не делят себя на какие-то отдельные касты и национальности: все равны, все другдругу помогают и понимают, что от этойвзаимопомощи и поддержки зависит их жизнь, –вот что очень важно. И они очень достойно несут эту службу, как я уже говорил.Так что Вам спасибо большое, спасибо за сына. И ему в свою очередь передавайтесамые наилучшие пожелания, ему и егосослуживцам, всем его подчинённым.С.Набиева: Спасибо.Н.Пшеничкина: Владимир Владимирович, я из Луганской Народной Республики, из небольшого города Кировска.Городстоит на линии фронта. Мы и воюем, и восстанавливаемся благодаря Российской Федерации.У нас шефы – Иркутская область,и восстанавливают сейчас 55 объектов. Недавно был губернатор у нас, в моейбиблиотеке, в школе, а я здесь была.Но 30 сентября, как все уже знают,мои здесь девочки, произошло у нас великое,радостное для нас, долгожданное событие: мы стали субъектом Российской Федерации, о чём и мечтали ополченцы первой волны. Когда мой сын в 2014 году ушёл в ополчение, он сказал:«Мама, я иду воевать за Россию, я иду воеватьза русский мир, я иду воевать за русское слово, за русскую память». Мой папа прошёл всю войну с 1941-го по 1945-й, пришёл с Победой. Мыочень долго ждали этого события, трудным путёмшли, теряли дорогих нам людей, но не теряли надежды, что мы будем в России, мы придём домой. И это радостноедля нас событие сбылось.Но мойсын, Пшеничкин Константин, в одном из утренних боёв защищая город, погиб. Так сложилась ситуация, что враг подошёл близкок их позициям. Он выскочил из окопа, вызвалогонь на себя, и последние его слова были: «Пойдём, братва,рубить «укропов». Посмертно он был награждён медалью«За отвагу».Кровьюсердце обливается, леденеет душа, мрачные воспоминания застилают разум, слёзы, слёзы,и вдруг сын просит меня: «Мама, не грусти,увидимся – дождаться только надо. Ты этужизнь и за меня пройди, а в жизни той мы снова будем рядом». Я подняла голову, расправила плечии стала активно помогать семьям погибшихополченцев. Я добивалась льгот, была членомобщественной палаты. Я первые два референдумабыла организатором, а второй референдум –членом общественной комиссии. Знаете, такой активностиникто ещё не видел: с флагами, с песнями шли старушкис палочками. «Мы подъедем к вам». – «Нет, мы сами хотим. А Путину передайте привет». Они верят, что мы посланники Владимира Владимировича, так сказать. Так чтознаю всё это не понаслышке. Позвольте, Владимир Владимирович,уважаемый наш Президент, несколько вопросов всё-такиосветить. В.Путин: Конечно. Н.Пшеничкина: Мы молодые субъекты, только встраиваемся в законодательное поле РоссийскойФедерации, так же и медицина. Но у нас проблема с освидетельствованием раненых. Им нужно столько пройти, справоксобрать, что и здоровый-то не соберёт. А проехать из Кировска в Алчевск, из Алчевска в Белое, где госпиталь, из Белого опять назад, потом в Луганск, а в Луганскеработает ВВК – военно-врачебная комиссия –всего один раз в неделю. Из 20 городов и районов можно пройти за один день? А нанимать надо?