Базар пнз знакомства

Во всей московской жизни,ощущалась перестройка на новый лад.П. М. Керженцев в своей книге «Творческий театр»дает следующую оценку положения театров того времени.«Как раз в ту пору (весной 1921 года) наметился поворотв экономической политике Советской власти, который глубоко отозвался и наработе театра.Можно сказать, что для профессионального театра тяжелой поройиспытания был вовсе не период национализации (как это казалось многимпрофессионалам), а именно период нэпа (новой экономической политики). Театрампришлось становиться в хозяйственном отношении на свои собственные ноги. И чтоже мы увидели тогда? Отдельные актеры и целые театры бросились по линиинаименьшего сопротивления. Стали создаваться какие-то кабаре, театрики сбуфетом. Пошла погоня за пошлыми пьесами, могущими завлечь обывателя. Началисьхитрые комбинации “легкого” и “серьезного” жанра. Одним словом,профессиональный театр стал возвращаться к худшим 205 эпохам своего прошлого. Лишьсамое незначительное количество театров сохранило свою линию».Когда был создан театр Масткомдрам, где уже не былоМейерхольда, которого убрали из театра ловкие конъюнктурщики, которым я несимпатизировал и чувствовал, что и у них нет особых симпатий ко мне, я не могоставаться только «при помещении».Мне было несколько обидно, что мой учительВ. Г. Сахновский, организуя новый и многообещающий театр наДмитровке, не вспомнил обо мне. Но в то же время я понимал, что отошел от негов свое время и, таким образом, потерял с ним творческую связь. Я почувствовалсебя выброшенным на мель, но больше всего мне было обидно за Мейерхольда. Такоймастер оказался без театра по неизвестным мне причинам. Я посмотрел спектакль«Товарищ Хлестаков» и убедился, что его «соратники», столь легко отказавшиеся сним работать и взявшие с легкостью и храбростью новое начинание в свои руки,оказались людьми бездарными (театр этот вскоре лопнул как мыльный пузырь).Однако надо было где-нибудь работать. Мне предложили вновьпоступить в оперетту «Славянский базар», и я согласился. Я считал, чтовхождение в «Славянский базар» меньшая «измена» Мейерхольду, чем работа вМасткомдраме, куда некоторые его актеры вынуждены были пойти за неимениемдругих перспектив, так как никто, кроме самих руководителей, в успех этого делане верил.Во второй раз поступил я в оперетту напрасно. Оперетта«Славянский базар» представляла собой частную лавочку с абсолютно коммерческимуклоном.От первого моего знакомства с опереттой я взял уже все, чтомне было нужно, и учиться здесь было нечему. Разве что пошлости, от которойменя, к счастью, воротило. Единственно, чем мне оставалось здесьзаниматься, — это делать опереточную карьеру, утверждать себя какопереточного артиста. Такой цели я себе не ставил, да и настоящих данных у менядля этой деятельности не было.Надо было отказаться от какой бы то ни было взыскательности,поисков, пойти на поводу быстрого овладения всеми опереточными штампами иприемами, которые мне были, конечно, не по нутру. Искать же здесь чего-тонового, свежего, интересного и утверждать все это на опереточной сцене«Славянского базара» было никому не нужно, да и на все это прежде всего не быловремени.Так как я в оперетте был недостаточно «профессионален», тохорошие роли поручались настоящим профессионалам опереточного искусства,каковыми были Ярон и Утесов, выступавший в те годы в оперетте.Я успел сыграть только Ферри в «Сильве».206 Роль оказалась мне настолько чуждой, что я вынужден былотказаться от всех мелодраматических рыданий и переживаний старого кабаретмена,так как попросту не понимал его «глубокого настроения», когда Ферри должен былразражаться рыданиями, слушая румынский оркестр.В единственной рецензии, которая у меня хранится, былонаписано: «Ильинский — Ферри не тверд в мизансценах и танцах.

В Москве-реке щенка, которого кто-то, видимо, решил утопить. Мужчина спас собачонку, принес в свою каморку, выходил и оставил себе. Он назвал щенка Муму – это было одно из словосочетаний, которые он мог произнести. Благодарная за спасение собачка привязалась к своему хозяину, и Герасим тоже полюбил ее все душой, найдя в питомице верного друга и отдушину для своей израненной души. Со временем Муму подросла и стала симпатичной собачкой. Ее полюбили все дворовые люди, и она тоже ко всем относилась дружелюбно, но была предана только Герасиму. Наконец, настал день, когда о существовании собаки узнала барыня. Однако ее попытка знакомства с дворняжкой окончилась провалом. Непривыкшая к неповиновению кого бы то ни было старуха приказал в сей же день избавиться от псины. Перечить барыне не смел никто. Герасим был вынужден отвезти Муму на базар и продать собачку. Однако план не удался: преданная собака через сутки сбежала от нового хозяина и вернулась к дворнику. Челядь как могла на жестах объяснила Герасиму, что барыня сердится. Он понял и пообещал решить проблему. «Муму». Художник Владимир Табурин Финал рассказа трагичен. Герасим пошел с доверчивой Муму в трактир, накормил ее щами с мясом, затем отправился к Москве-реке, сел в лодку и, привязав к шее собаки камень, отпустил любимицу в воду. После он вернулся в свою каморку, собрал вещи и самовольно вернулся в родную деревню. Герасим был хорошим работником, но до конца жизни жил бобылём. Собак больше никогда не заводил. История создания «Муму» Прежде всего стоит сказать, что И.С. Тургенев был ярым противником крепостного права и всю жизнь ратовал за

Часть 1 После многих лет жизни за границей я отправился на родину, в гости к своим родственникам. Сколько памятных моментов было в эту поездку! Я встретился со многими старыми друзьями, а c кем-то вообще успел только поговорить по телефону. Незабываемое время! Однако, оставаясь долго в гостях, начинаешь чувствовать себя неуютно, так как видишь, что люди тратятся на тебя. Очень неприятно ходить в должниках! Поэтому в определенный момент я решил пойти на базар и закупить продуктов на несколько дней вперед. Уже подойдя к базару, я вспомнил о своем старом знакомом, который жил недалеко отсюда. Он был приятелем одного из моих друзей, и мы частенько нашей компанией собирались у него выпить и погулять. В доме всегда было хорошее домашнее вино. Кроме этого, иногда мы с ним виделись в известных местах и кое-что знали друг о друге. Так вот, у этого знакомого был разработан интересный метод знакомства с ребятами. Из туристической поездки за границу ему удалось с большим трудом привезти порножурнал про "голубые" секс-отношения. В те годы это было большой диковинкой (это сейчас подобные журнальчики можно встретить в каждом газетном киоске, а тогда на все это был полный запрет). Мой знакомый перефотографировал этот журнал и сделал комплект из 10-12 фотографий небольшого размера. Этот комплект он незаметно подбрасывал в карман приглянувшемуся ему парню (конечно, при большом скоплении народа, в автобусе, например) и ждал, пока тот во время поездки полезет к себе в карман. Как правило, парни, обнаружив у себя в кармане незнакомую вещь, тут же её вынимали, а увидев, что это за фотографии, прятали обратно, и на следующей же остановке выходили, чтобы разглядеть их внимательно. Некоторые после этого фотографии выбрасывали, но часто, как мне говорил мой знакомый, начинали искать более удобное место, где можно их еще раз рассмотреть. А вот тут уже дело тонкого профессионализма и природной наглости! Надо суметь подойти к парню, предложить