Дава встречается

Думал, что всё оборвётся в один миг, а хозяин кабинета с наслаждением упивался своей властью, продлевая её на неопределённый срок. В тот момент, когда Дава почувствовал, что курсант находится на грани, за которой начинается сладострастие, он замер на несколько секунд, откинув голову. Затем продолжил снова ласкать курсанта. И так повторилось несколько раз подряд. Даврентий любил ломать людей, психологически они ему подчинялись - его воле, его слову, но внутри некоторые всё равно оставались несломленными. В такие моменты, как сейчас, он на уровне дикой природы подчинял себе самца. Чувство порабощений самца стало с каждым разом всё больше его возбуждать. Он ломал курсантов и офицеров при помощи природной похоти, заложенной в каждом из них. Мужчины, лежащие перед ним, боялись сопротивляться, боялись потерять себя, боялись навсегда жить с мыслью, что они были женщиной, пусть и не по своей воле. "Ну вот, - размышлял Дава, - теперь-то я в его глазах выгляжу монстром. Или надо ещё что-то сделать?.." - и он хищно ухмыльнулся. Время работало на Даврентия, ибо в конце концов курсант достиг такой степени возбуждения, что Дава услышал его громкое дыхание и почувствовал, как жар исходит из нутра Клийова. Дава решил, что уже пора, он почувствовал это на уровне инстинкта. Но теперь это был уже не животный порыв правителя, старшего по званию, самца, наконец, а лишь уступка курсанту: он уступал его нетерпению, поддавшись его странной, понятной только ему тревоге, звеневшей в курсанте. Тревоге, словно тонкой струной готовой лопнуть в любой момент внутри Никиты Клийова. рывком Дава вошёл в курсанта, приподнялся, а затем упал на Клийова всем телом, подмял курсанта под себя, дав ему возможность ощутить на себе всю тяжесть его тела. С криком к курсанту пришло освобождение. Напряжённый ствол члена Давы, двигаясь внутри, причинял неимоверную боль. Даже когда Дава двигался обратно, он всё равно оставлял в Никите головку своего каменного члена. Курсант пылал огнём, принимая елду Давы в себя. Она обожгла его своим пламенем. Словно опущенный в кипящий котел, он не испытывал ничего, кроме почти болезненных ощущений, и, чтобы не потерять над собой контроль, Никите пришлось приложить все усилия, стремясь вытолкнуть из себя этого монстра. Никита Клийов стал с силой выдавливать член Давы из себя, сжимая и разжимая кольцо ануса. Главное, не впасть в забытье. В мозгу стучало: "Выталкивай его! Старайся, не будь пассивным!" Курсант не понял, не уловил момента, когда вдруг на смену боли пришла истома и по телу стала разливаться нега. В глазах Никиты Дава прочитал ужас и всё понял. В мозгу

Дыхание, заглот, будет хорошо уметь работать ртом. Слюни и сопли будут лишь предметом для большего возбуждения партнёра. После этого с ним начнёт работать его куратор Чадов, который приложит все усилия и сделает его профессиональным вороном с цифрой 3, так как по физической привлекательности он не тянет на активиста (с цифрой 1), да и какой из него может быть активист после работы у Шульца в качестве дырки. Если на его личном деле появится цифра 2, то в качестве давалки его трудно будет привлекать к заданиям, опять же из-за его физической заурядности. - Избавиться от одежды ниже пояса! - тихо и властно отдал приказ Дава. Он отошёл от курсанта и стал наблюдать за Никитой. Как только курсант остался только в одной хэбе рубахе, Даврентий вновь тихо сказал: - Спиной на стол! Никита лёг спиной на стол. Его ноги, согнутые в неестественной форме, оставаясь на полу. Что было непонятного в приказе "спиной на стол"? Эта неудобоваримая поза курсанта, цеплявшегося за последний шанс и оставлявшего ноги на полу, отделяла Клийова от неизбежности. Это повеселило Даву. Он подошёл к Никите и встал между ног курсанта. Он наклонился, взял курсанта за бёдра, оторвав ноги курсанта от пола, снова повторил приказ: - Спиной на стол! Клийов полностью лёг на стол спиной. Ноги висели в воздухе. коснулся плеча лежащего курсанта, остановился на соске груди, подложил правую руку под шею Никиты, а другой рукой коснулся его правого соска. Когда он оказался в кольце рук Давы, у того создалось впечатление, что курсант перестал дышать. На смену руке Давы пришли его губы, которые властно стали теребить и прикусывать сосок молодого юноши. Дава игрался с ним, как кошка играет с мышкой. Дава никогда не сомневался в своей мужской силе: он убедился, что может управлять своим желанием и что его мужественность подчиняется его воле. Наигравшись с грудью курсанта, Дава ухватился двумя руками за бёдра курсанта и стянул того немного со стола. Курсант лежал молча, с широко раскрытыми глазами, которые обречённо смотрели на Даву. Тот не торопился, он стоял в ожидании дальнейших действий курсанта. Дава знал, что какими бы тренированными не были курсанты, сейчас Клийов находится в неудобном положении. Держать ноги в задранном положении, лёжа спиной на столе, долго ему не удастся. Да, курсанту с ногами надо было что-то делать. Дава любил этот момент, такую "пытку" он проделывал не раз. Он давал мужчинам право выбора, и выбор был прост и сложен одновременно. Он видел, как некоторые сгибали ноги, повернув их вбок, тем самым как

Бы себя закрывая, некоторые беспардонно умудрялись положить ноги на плечи хозяину кабинета. То, кем себя ощущает мужчина в такой момент, говорит о многом. Дава понял, что курсант уже точно знает, что надо подчиниться и принять неизбежное. Курсант Клийов согнул ноги и прижал их к животу, и это был сигнал к действию. Даврентий взял того за колени и с нажимом упёр их грудью в дрожащее тело курсанта. От Никиты исходило тепло. Взяв курсанта за талию, Дава слегка сжал её руками. Затем одной рукой он провёл по бедру Клийова, а от бедра ниже, к девственному колечку ануса. Указательным и средним пальцами он начал постукивать по ещё неёбанному входу. - Не каждый гомосексуал изведает сколько хуёв, сколько ты, - сказал Дава негромко. Все курсанты корпуса "Ворон" пропускают через себя за время обучения и практических навыков уж точно роту солдат, а то и более. Курсанту Клийову поручался ещё и сбор оперативной информации о пристрастиях офицеров австрийского войска, значит рота русских и рота австрийских военных ему обеспечены. Дава знал, что курс тренировок в корпусе "Ворон" не допускает возможности никому, даже активистам, оставаться в стороне, когда тренируются задние подходы На задании курсант с цифрой 1 тихо и злобно, проходя мимо курсанта с цифрой 3 в личном деле, сказал: "Иди, пизда, работай щёлкой", - за что мгновенно получил кулаком в лицо. Завязалась драка. Окружающие, не поняв суть, из-за чего всё началось, всё же приняли активное участие в драке. Только чудом обоим курсантам удалось исчезнуть из толпы дерущихся до приезда полиции. Курсанты, не проходившие до этого тренировки с задними подходами, были в срочном порядке уравнены в обучении со всеми остальными курсантами "Ворона" (с цифрами 2 и 3). В дальнейшем программа была обязательной для прохождения всеми и в количестве не меньше роты, чтобы у курсантов не оставалось никаких иллюзий об их равенстве. Они служили Родине! Клийов немного успокоился, его перестала бить дрожь, бёдра курсанта стали раскрываться, готовые принять первый в его жизни хуй. С раскрытыми бёдрами он полежал какое-то время, а затем, взяв себя под коленками руками, развёл ноги широко в стороны. В таком положении, с раздвинутыми бёдрами, курсант был хорош. Дава не отводил руки, которые шарили по молодому телу. Его руки как бы существовали сами по себе и делали остановку лишь для того, чтобы продолжить свой путь для дальнейших ласк. Дава, научившийся всему ещё во время войны с румынами и познавший всю хищность завоевания противника, считал, что весьма успешно справляется с поставленной задачей, вызывая у новичков-перевёртышей приливы и