Знакомства в белеве

Своего здоровья провела конец зимы в Таганроге. Государь отправился для осмотра этого места, туда уехала и императрица. В Таганроге император Александр Павлович занемог и 19 ноября скончался. О кончине его величества пришло в Петербург письмо Елисаветы Алексеевны, начинавшееся словами: «Наш ангел в небесах». Вскоре после кончины Александра Павловича (на смерть которого поручено было мне сочинить и вырезать медаль) скончалась и кроткая, благодетельная наша царица Елисавета Алексеевна, в городе Белеве, 1826 года, 4 мая.1825 года, 14 декабря, собраны были в академической церкви правление Академии, совет и все профессора, академики, ученики, чиновники конторы и все, служившие при Академии, для принесения присяги восшедшему на всероссийский престол императору Николаю Павловичу; по окончании присяги разнесся слух, что перед сенатом на Исаакиевской площади стоит батальон Московского полка, требуют Константина Павловича и кричат о конституции. Гул этого крика был слышен и у нас. Любопытствуя узнать, в чем состоит это явное возмущение, поспешил я на Исаакиевскую площадь (тогда я носил еще военный мундир); самым скорым шагом перешел я Неву, на которой стояло любопытствующих, наверное, до тысячи разного звания мужчин и женщин. Я вошел на Исаакиевскую площадь у сената. Гауптвахта стояла во фронте с ружьями на плече; между ними и монументом Петра Великого стояли солдаты Московского полка, не более батальона, составя правильное каре, внутри которого я видел несколько фигур, которых рассмотреть не мог, проходя очень скоро по левой стороне этого каре, кричавших в один голос — кто имя Константина Павловича, кто конституцию и еще какие-то слова, которых в этой массе слившихся голосов расслышать было невозможно. За монументом, проходя к

Поехали в Царское село. Я танцевала с маркизом де Табэ, который мне сказал: «Je suis vieux pour m’interesser aux femmes et à la mode, mais ce sont des yeux que je ne sais pas à Paris[137]!» Уитерли Рассел был всегда на виду и танцевал до упада, и все прескверно. Потом все разъехались, остались только настоящие чины и министры. Получили известие о кончине Елизаветы. Марья Федоровна узнала, что она выехала, но заболела, выехала к ней навстречу и в Белеве нашла ее уже мертвой; она умерла на руках преданной ей фрейлины Валуевой. Императрица А Ф с графиней Медем поехала в ее имение и запечатала все ее вещи и бумаги .Я не жила на Елагином острове, но в 9 часов уезжала из Зимнего и в дворцовой карете имела по дежурному посту. Я заметила, что меня провожал кавалергардский офицер Андрей Николаевич Архаров, он был беленький, с отчаянными глазами. Я спускала штору с его стороны, он подъезжает к другому окну, и эта комедия продолжалась во всю поездку. Я это сказала имп, и она, наконец, велела мне дать одну комнату во флигеле, где жила Юлия Федоровна Баранова и ее дочь Луиза. Я вздумала писать масляными красками деревья, но Жуковский меня обескуражил, сказав, что мои деревья похожи на зеленые шлафроки.Имп Мария Федоровна жила на Головинской даче с фрейлиной Катериной Ив Нелидовой, Кочетовой и старухами. В к Елена Павловна жила на Васильевском острове и была беременна. В свободные дни я с утра отправлялась на Головинскую дачу, где очень скучала Стефани, обивали обе дверь Нелидовой и уверяли, что оттуда ужасный дух, а Кочетова помирала со смеху. Раз Стефани мне сказала: «Мимо нас на дрожках ездит какой-то кавалергардский офицер и смотрит на нашу дачу. У нас скука страшная за обедом: Велеурский, секретари, кроме рыжего барона Мейендорфа, самого приятного; маленькая Нелидова в дополнение ко всему. А у вас лучше?» — «У

Над представителями энтомологии - через два-три года после моей очередной поездки в квартиру прибывали новые постояльцы, и все начиналось сначала.Митрофон я подробно описал и включил в Справочник по гармоникам, вышедший в 1968 году.На следующий год я ездил к известному мастеру Алексею Николаевичу Вараксину в Казань. К моему приезду он кое-что присмотрел, и я вернулся из этой поездки с тремя гармониками, в том числе с очень редким образцом: на правой и левой стороне кнопочная клавиатура фортепьянной системы (предложенная мастером Румянцевым еще в начале века).Это было зимой, а в летний отпуск отправился я в города Богородицк и Белев. В Богородицке жил внук организатора первого оркестра гармонистов Н. И. Белобородова, в Белеве - активнейший участник оркестра и член общества, организованного В. П. Хегстремом, Владимир Алексеевич Канищев.В Богородицке гармоник не нашлось, оказалась только ценная для научной работы фотография. Вся надежда была на Белев - старинный, когда-то очень известный русский город. Как сейчас, представляю его на высоком берегу Оки. Канищева я нашел в доме для престарелых, ему было 84 года. Общительный, доброжелательный, он поведал мне много интересного и ценного для работы, да и архивы у него были поразительные.Бухгалтер дома престарелых, сердечная, любезная, предложила мне пообедать в их столовой, хотя обед давно прошел. Это оказалось очень кстати, так как в следующий раз поесть мне удалось только через сутки у себя дома. В надежде на ее сердечность я договорился с ней, что, если Канищева не станет, она в посылке вышлет мне его архивы, которые, по обыкновению, отправляют в котельную. Для верности заручился еще и обещанием директора и оставил им деньги на посылки (правда, через год случайно узнал, что Канищева вот уже несколько месяцев нет на свете и всю его историческую документацию сожгли, - бухгалтер перешла в другое учреждение, а директору было не до этого).Солнце шло к закату, но еще светило ярко, когда я подошел к остановке автобуса и стал ждать. Какая-то женщина, опытным взглядом установив, что я не местный, спросила:- Автобуса ждете? Так его уже сегодня не будет - шофер уехал в соседнее село на свадьбу.- Да, действительно, - подумал я, - только приезжий может быть не в курсе столь важных событий, а потому и выглядит дураком,