Знакомства воркута с девушками

Метро. Я оделась уже - пойдем?" 1955x x x Прощай, Москва, созвездие дорог! Пусть осень встретит нас весенним громом. Вагон, который едет на восток, На время станет нашим общим домом. Прощай, Москва! За дальними лесами, В бездонной синеве иной земли Лежат пути, не пройденные нами, Лежат и ждут, чтоб их, мой друг, прошли. 1955Ю.Киму Говорим: поэт. Представляете - Пушкин. Великий такой. Немного курчавый. В Михайловской роще стоит на опушке И смотрит вдаль величаво. Правильно. Был товарищ такой. Девятнадцатый век. Начало. И все поэты вокруг него - Как лодочки у причала. Был Маяковский. Так. Хорошо. Асеев - тоже неплохо. Тихонов. Уткин. Межиров пришел. Стоп, стоп! Тут другая эпоха. Когда отсвистели гражданские пули, Прошляпили знатоки: У нас в Союзе родился родился Юлий, Не Цезарь - а все же Ким. Сейчас девятнадцатая весна Греет ему глаза. Сидит молодой поэт у окна И видит такой пейзаж: Косой забор. Дальше - лужи. Еще подальше - завод. Весна, разумеется. Время под ужин. Наш пятьдесят пятый год. И вот, услаждая поэта взор, Пишет его рука: "Весна набрела на косой забор, Пробравшись по ручейкам. Стекает вода с забора того, Журчит, не умолкает..." Да слушай, поэт, душа с нее вон - Да пусть себе стекает! А вот завхозу мало забот, Что вор запчасти уносит. И очень плохо, что тот забор Стоит не прямо, а косо. И очень плохо, что, обожая розы, Афоризмы и философские разговоры, Мы не хотим помочь ста завхозам Починить сотню заборов. Стишок писануть в дневничок Наташе Может каждый, извиняюсь, дурак. А в настоящей работе не скажешь: Я маленький - чур-чура! Рабочий работает. Повар варит. Кондуктор рвет билет. А чем занимаетесь вы, товарищ? - А я... я поэт! Старо, дорогой. И тема стара. Никакие мы не певцы. Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора Гигантской работы слова-образцы. Чтоб приходили к его словам, Как за советом в обком. За это борюсь. И предлагаю вам Бороться. Делом. Стихом. 1955Вербованные (Москва-Воркута) Крик паровоза ушел в леса. Поезд продолжил рейс. Двести четыре стальных колеса Стукнули в стыки рельс. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. Вагонные стекла свет лили, Но в каждом вагоне люди пошлили. Пехотный майор приставал к проводнице, Майорша брюзжала, что здесь ей не спится. Три парня, конечно, мечтали напиться, А пышная дама - о жизни в столице. И все это ело, дышало, неслось, И всем надоело, и всем не спалось. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. А в том бесплацкартном всеобщем вагоне Лишь в тамбуре можно укрыться от вони. И в тамбуре стынут сердитые лица, И всем не сидится, не ждется, не спится - Когда же окончится их маята? Москва-Воркута... Но в каждой душе, размещенной на полке, Надежда была, про себя, втихомолку: Что где-нибудь здесь вот, на этой дороге Есть, кроме разлуки, зимы и тревоги, Нехитрое счастье. Простая мечта. Москва-Воркута... За дальними соснами кончился день. Наш поезд везет разных людей: Кому-то потеха, кому-то слеза, Кому еще ехать, а мне вот - слезать. А мне вот сегодняшней ночью решать, Каким будет путь и каков будет шаг, Какая звезда там взошла вдалеке И что за синица зажата в руке. И стоит

Конечно, его не найдем. Спросил я тогда аспиранта про счастье - Он был, по признанию всех, не дурак. Месяц решал он проблему счастья, И вывод он свой сформулировал так: Об этом счастье, бездумном счастье Много думаем и поем. С этим счастьем одно несчастье - Мы в науке его не найдем. Спросил я тогда девчонку про счастье, Вопрос для девчонки был просто пустяк. Ну, что тебе спеть про это, про счастье? И мне она спела примерно так: Что в этом счастье? Какой в нем прок? Не надо много думать о нем. Я знаю - оно по дороге в метро. Я оделась уже - пойдем?" 1955x x x Прощай, Москва, созвездие дорог! Пусть осень встретит нас весенним громом. Вагон, который едет на восток, На время станет нашим общим домом. Прощай, Москва! За дальними лесами, В бездонной синеве иной земли Лежат пути, не пройденные нами, Лежат и ждут, чтоб их, мой друг, прошли. 1955Ю.Киму Говорим: поэт. Представляете - Пушкин. Великий такой. Немного курчавый. В Михайловской роще стоит на опушке И смотрит вдаль величаво. Правильно. Был товарищ такой. Девятнадцатый век. Начало. И все поэты вокруг него - Как лодочки у причала. Был Маяковский. Так. Хорошо. Асеев - тоже неплохо. Тихонов. Уткин. Межиров пришел. Стоп, стоп! Тут другая эпоха. Когда отсвистели гражданские пули, Прошляпили знатоки: У нас в Союзе родился родился Юлий, Не Цезарь - а все же Ким. Сейчас девятнадцатая весна Греет ему глаза. Сидит молодой поэт у окна И видит такой пейзаж: Косой забор. Дальше - лужи. Еще подальше - завод. Весна, разумеется. Время под ужин. Наш пятьдесят пятый год. И вот, услаждая поэта взор, Пишет его рука: "Весна набрела на косой забор, Пробравшись по ручейкам. Стекает вода с забора того, Журчит, не умолкает..." Да слушай, поэт, душа с нее вон - Да пусть себе стекает! А вот завхозу мало забот, Что вор запчасти уносит. И очень плохо, что тот забор Стоит не прямо, а косо. И очень плохо, что, обожая розы, Афоризмы и философские разговоры, Мы не хотим помочь ста завхозам Починить сотню заборов. Стишок писануть в дневничок Наташе Может каждый, извиняюсь, дурак. А в настоящей работе не скажешь: Я маленький - чур-чура! Рабочий работает. Повар варит. Кондуктор рвет билет. А чем занимаетесь вы, товарищ? - А я... я поэт! Старо, дорогой. И тема стара. Никакие мы не певцы. Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора Гигантской работы слова-образцы. Чтоб приходили к его словам, Как за советом в обком. За это борюсь. И предлагаю вам Бороться. Делом. Стихом. 1955Вербованные (Москва-Воркута) Крик паровоза ушел в леса. Поезд продолжил рейс. Двести четыре стальных колеса Стукнули в стыки рельс. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. Вагонные стекла свет лили, Но в каждом вагоне люди пошлили. Пехотный майор приставал к проводнице, Майорша брюзжала, что здесь ей не спится. Три парня, конечно, мечтали напиться, А пышная дама - о жизни в столице. И все это ело, дышало, неслось, И всем надоело, и всем не спалось. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. А в том бесплацкартном всеобщем вагоне Лишь в тамбуре можно укрыться от вони. И в тамбуре

Во-во-во, точннехонько, в десяточку!— Воркута. — Почему Воркута? — А я там сидел. — Ну хорошо. А ты, значит, на «а». — Джамбул…— А причём тут Джамбул?— Потому что там тепло. Там мой дом, там моя мама.

Стынут сердитые лица, И всем не сидится, не ждется, не спится - Когда же окончится их маята? Москва-Воркута... Но в каждой душе, размещенной на полке, Надежда была, про себя, втихомолку: Что где-нибудь здесь вот, на этой дороге Есть, кроме разлуки, зимы и тревоги, Нехитрое счастье. Простая мечта. Москва-Воркута... За дальними соснами кончился день. Наш поезд везет разных людей: Кому-то потеха, кому-то слеза, Кому еще ехать, а мне вот - слезать. А мне вот сегодняшней ночью решать, Каким будет путь и каков будет шаг, Какая звезда там взошла вдалеке И что за синица зажата в руке. И стоит ли мне из-за этой синицы Бежать в распрекрасные двери столицы? Иль лучше шагнуть мне в пустые леса, Чтоб эту звезду раздобыть в небесах? Но нет мне ответа. Молчит темнота. Грохочет дорога Москва-Воркута. 21 августа 1955 ст. Киземаx x x Муз. В.Красновского E E6 E E6 Cm-5 Дождик опять моросит с утра, Cm-5 Слабо горит восток. D Путь наш лежит по глухим горам, Gm H Где не бывал никто. E Cm-5 Где-то вдали, где-то вдали, E H E H7 Горный шумит поток. Хмурый туман над долиной встал, Дымно костры горят. Желтый листок на тетрадь упал - Пятое октября. Где-то вдали, где-то вдали Есть за дождем заря. 24 сентября 1955 ст. КиземаПесня лесорубов Нас поезд далекий привез Из теплого нашего края. Трещал над лесами мороз, И вьюга свистела шальная. Немало тяжелых потов Стекло на промерзшую робу, Немало сосновых стволов Легло в голубые сугробы. Окончился праведный труд, Окончилось наши тревоги, И в домиках люди живут На сделанной нами дороге. Сегодня в дождливую ночь На Север мы вновь уезжаем. Простит нас жена или дочь, И встретит дорога чужая. Наверно, мы ввек не забудем Рассветы в седых небесах. Идут лесорубы в леса - Дорогу рабочим людям! Сентябрь 1955x x x Ночь. За дальним перевалом Встал кровавым глазом Марс, И с тревогой смотрят скалы В тишину ледовых масс. Ночь. Запрятав в камни воды, Притаившись, тек поток. И боялся до восхода Приоткрыть глаза восток. Гулко грохнули громады, Закачался перевал, Застучали камнепады По обломкам мокрых скал. Из-за гребня, дико воя, Понеслись снега в налет. И казалось, все живое Этой глыбою снесет. В эту ночь над перевалом, На морене Джаловчат, Восемь парней ночевало И одиннадцать девчат. Утром серые туманы Вновь полезли узнавать, Где мы там, в палатках рваных, Живы, что ли, мы опять? Мелкий дождик пискнул тонко, И туман разинул рот: Деловитая девчонка Открывала банку шпрот. 30 сентября 1955Случай на учениях Приказ короток, но нелегок путь. Мы тянем связь по балкам и пригоркам, И время не дает нам отдохнуть, Достать кисет и закурить махорку. Под вечер по едва заметной тропке К опушке леса вышел наш отряд. Уже темнело. За далекой сопкой Горел багровый северный закат. Оттуда ветер леденящий дул, Там угасали снежные вершины... Послышался вдруг всхлип: "Я не пойду, Я больше не могу, я не машина! Зачем все это, теперь ведь не война? И нет уж сил ложиться в снег. Я не могу, товарищ старшина, Не за себя я говорю - за всех". ...У каждого - и груз, и автомат, У каждого

А в основном мы возили детей из южных п/л (Украина, Кавказ) домой в КОМИ (Воркута, Ухта и т.д.)