Знакомства ивдель

Так или иначе примеряешь ситуацию на себя, родных, друзей. Эта фотография — воспоминание об одной из самых тяжелых моих съемок.Тапочки с помпономФедор Телков Типичная мансийская лодка, к которой цепляется мотор. Поселок УшмаФото: Федор Телков для ТДЭта поездка точно попадает в ряд самых необыкновенных. Вместе с журналистом Иваном Козловым мы отправились на самый север Свердловской области, пообщаться с представителями уральских манси. Там случилась трагедия — в реке погибла семья, на горной реке перевернулась лодка. Нашим пунктом назначения был поселок Ушма, расположенный неподалеку от известного перевала Дятлова. От города Ивделя до Ушмы примерно сто двадцать километров по тайге, мы передвигались на огромном грузовике — «вахтовке» (Ивдель находится в пятистах двадцати трех километрах от Екатеринбурга). Дорога была такой, что шагомер на моей руке насчитал за семь часов пути тридцать семь тысяч шагов, хотя мы, естественно, не двигались с места в салоне. Водитель дорогой не давал скучать и рассказывал о том, как живется в Ивделе, особенностях жизни в таежных поселках, северо-уральском туризме, о местах «не столь отдаленных», ведь сам он — бывший надзиратель в колонии. Мы проезжали остатки разваленной промышленности, заброшенные лагеря, горные реки, опустевшие поселки и бесконечную тайгу. В Ушму мы прибыли уже в сумерках, водитель сказал, что в два часа ночи мы поедем обратно. На работу оставалось несколько часов. Темнота, несколько домов, на другую сторону реки не перебраться, мост смыло, почти все жители через какое-то время оказались очень пьяны и не способны общаться — от горя и от того, что пристрастились к алкоголю, и от того, что оказались зажаты между мирами, а

Перейти к публикации 89 комментариев к публикацииСуд в Екатеринбурге отказал в УДО виновнику смертельной аварии на Малышева16 января 2025, 10:27пусть сидит по полной катушкеsavinovsckiha, эх, жаль, что папу не посадили рядом с рим. Вот такая у нас избирательная система ответственности за ррпступления уголовные и иные.правильно что отказал суд в УДО, никакие раскаяния не вернут жизни погибших людей!папа не раскаялсяДак он и не сидит !живёт в исправительном центре как в гостинице ,утром ездит на завод как обычный горожанинв том то и дело, в санатории можно сказать отдыхает, на нары его отправьте, чтоб понял вкус жизни настоящейЕсли у тебя хоть немного осталось мужского достоинства,то будь добр,отсиди положенный тебе срок.. васильев, тебе итак дали мягче мягкого наказание. Нытик года или десятилетия.нет, парень, ты не раскаиваешься - тот кто раскаивается, не стремится побыстрее на свободу зная что убил людей и за это надо отвечатьв брюсселе писающй мальчик есть, а у нас писающий отецпожизненное ему и папаше лет 10Гостьполностью согласна, поддерживаюраскаивайся или не раскаивайся - ДОЛЖЕН ОБЕСПЕЧИТЬ ПОЛНУЮ ОПЛАТУ ПРИЧИНЕННОГО УЩЕРБАВозмещение вреда к раскаянию не имеет никакого отношения. И очень печально, что у нас простейшие системы индульгенций - раскаяние имеет ценник.какой урерб,алень?скака твоя жизь стоит ? ну ка укажи ценник?РЖД по суду выплатил 14 млн. родственникам погибшего электрика . А этот сколько ?Судья не хочет мараться в параше этого семейства,потом не отмыться.Писающий папаша понёс какое-то наказание?Нет.Вот пускай это сидит до окончания срока.На каком таком заводе он работает, какой исправительный центр?? Пусть везут этапом в Ивдель, десятку отсидит и откинется, нечего сопли жевать, если делов натворил...вот

Чтобы не измараться, не смешать сакральное с тварным. И если кто-то заикнется, что вот это бескрайнее безвременье на карте — никакая не Святая земля, а самый что ни на есть Египет и есть, его высочайшим повелением объявляют сумасшедшим, расстреливают в Бутовском овраге, отправляют грызть снег в Ивдель, сжигают его чучело у метро «Аэропорт», обливают, на худой конец, мочой из банки как нацпредателя. Чуть ли не половину твоей карты занимает Николай Федоров. Там нет гор, все срыты. Низины засыпаны, всюду ровное поле. Вместо рек, текущих по собственной прихоти, — ровные каналы. Города, главные прибежища разврата, роскоши и неравенства, уничтожены. Весь земной шар подчинен русской православной короне. Второе пришествие рукотворно. Нечего ждать милостей у Христа, взять их у Него — наша задача. Святой русский народ может и без Его помощи спасти весь род человеческий. Смерти нет, ребята! Не обязательно ждать ни Антихриста, ни Страшного суда, все устроим сами. Для общего дела построения рая на земле создаются трудовые армии. Вот распашем целину и возьмемся за воскрешение мертвых. В царство правды и вечной жизни — в ногу. Федоров — квинтэссенция русской катастрофы. С Христом ли, с Марксом — все кончается ГУЛАГом. * * * Расстояние — подлая штука. Мы встречались все реже, но в каждый мой приезд в Москву обязательно виделись. Ты сдавал отцовскую квартиру в писательском доме и снимал где-то. Я приезжал к тебе то на «Аэропорт», то куда-то на Песчаные, то в Беляево. Приходила Оля, увешанная сумками с продуктами, готовила, кормила. Твой добрый ангел. У меня все было сложно, а твоя Оля казалась идеалом жены писателя. Может, так оно и было. Оля — единственный человек, кто мог расшифровать твои каракули. Ты потом отдал свой почерк Жестовскому в «Царстве Агамемнона». Она переписывала твои тексты, вычитывала верстку. Она вела всю твою переписку — ты же вообще не знал, с какого бока подойти к компьютеру. Ты мог лишь выстукивать двумя пальцами на пишущей машинке. Ты вообще любил писать от руки, говорил: «Бумага теплая». Помню твои тексты — ты никогда не останавливался, правил машинопись, исчеркивал все страницы между строк и на полях, потом Оля снова все перепечатывала — и так по многу раз. Представляю себе, как ей было с тобой трудно. Оля была всю жизнь в твоей тени, но она примерила на себя эту тень как судьбу. Она сама и была твоей счастливой судьбой. Без этого удивительного человека не было бы твоих романов, вообще ничего бы в твоей жизни не было. Ты сам про это говорил. Однажды я приехал летом, в разгар чемпионата Европы по футболу. Оля, как всегда, накрыла роскошный стол с малосольными огурцами, маринованными грибками, помидорами с кинзой, картошкой в укропе, ледяной водкой из морозилки. Датчане проиграли, но ты помнишь, какой роскошный гол забил Лаудруп! Потом мы пошли гулять, и ты, веселый от водки,