Келли смит порно

А в это время Элен Смит, мать обоих девочек, возвращалась домой. Ее бежевый «Додж-универсал», виновато поскрипывая, медленно катил по пустынной в это время дня Дерри-роуд. Миссис Смит аккуратно включила правый поворот и свернула на гравийную дорожку к своему дому. Она подогнала машину к гаражу, но тот и не подумал открываться. Его зеленая гофрированная дверь осталась неподвижной, несмотря на все старания миссис Смит, с ожесточением давившей кнопку на дистанционном ключе. Элен энергично выругалась, заглушила двигатель, и устало откинулась на спинку сиденья. Она даже не потрудилась вытащить ключ. Элен просто сидела с закрытыми глазами под потрескивание остывающего мотора и попыталась расслабиться. Наконец-то можно было никуда не спешить...

Отказ двери гаража просто был просто завершающим аккордом на редкость неудачного дня. Если этот жаркий денек и не входил в пятерку наихудших дней в жизни 37 летней Элен, то в черную десятку попадал с гарантией. Миссис Смит хмуро посмотрела на пустое гнездо для мобильного телефона рядом с фотографией улыбающихся дочерей. Этот чокнутый день начался с того, что она впервые за много лет проспала, а затем, когда она выпихала наспех собранных дочерей в Школу, наотрез отказался заводиться мотор этой старой колымаги. Когда он все-таки завелся, то Элен уже опаздывала проскочить в центр до начала часа пик и в результате встряла в эту жуткую пробку на углу 12-й и Сильвер-роуд.

Ну а дальше, как в детском стишке про гвоздь и подкову, погубивших королевство. Она опаздывает на 20 минут, и утреннее совещание начинается без нее. Эта идиотка Миллисент Морган пытается доложить самостоятельно («И, разумеется, засветиться перед боссом. Сука! »). Конечно, несет полную чушь. Да еще и путает все документы в папке с контрактами. Ну а босс, мистер Хосикава («Чтоб ты сдох, старый урод! »), естественно, рассвирепел, вытащил ремень и выпорол сначала Милли («Так тебе и надо, дура! »), а когда в офис влетела запыхавшаяся Элен, то и ее. Тут же. При всех. В кабинете. Задрал юбку и выдрал, как маленькую девочку. Миссис Смит болезненно поморщилась, прислушиваясь к ощущениям в нижней части спины.

«Слава Богу, - вспоминала Элен, - что кроме этого старого узкоглазого урода в офисе больше не было ни одного мужика, одни бабы. Черт, хоть и старикашка, а бьет больно! Ну, этой дуре Милли досталось намного больше, так что мне, можно считать, повезло. Да-а, давненько со мной такого не случалось! Ну, дорогая, ты все знала, когда пять лет назад подписывала контракт с этим узкоглазым». Ну а потом, вместо того, чтобы спокойно сидеть в офисе за компом и пить чай со льдом, пришлось мотаться по такой жаре по всему Санта-Фе, показывая этому зануде Гендерсону недвижимость. Хотя с самого начала было ясно, что тот ничего не собирается покупать, а просто морочит голову. «Господи, потратить целый день, пропотеть, как лошадь после скачек, а этот гребанный ублюдок так ничего и не купил», - с досадой подумала Элен. Она с содроганием вспомнила, как рука Гендерсона оказалась у нее на попке, а ей приходилось мило улыбаться и при этом стараться не сильно ерзать выпоротым задом. Ну что поделать, VIP-клиент есть VIP-клиент.

В довершение всех неприятностей, Элен сегодня получила два предупреждения от дорожной полиции и вдребезги разбила мобильный телефон. «Ну, это уже мелочи жизни. Кто сказал, что жизнь риэлтера это сплошные розы? », - подумала Элен, пытаясь по привычке настроиться на оптимистичную волну. «Ну-ну, детка, допустим, роз ты не видела с позапрошлого Дня Труда. А насчет шипов от роз - этого добра всегда навалом. Не такие уж и мелочи - телефончик-то стоил 330 баксов, а за третье предупреждение получишь 25 плетей. Как минимум. Только на этот раз твоя бедная попочка уже будет голенькой, а пороть будет не старый пердун Хосикава, а какой-нибудь малоулыбчивый коп из Центра! », - тут же поспешил ей напомнить противный голосок, который всегда ассоциировался у Элен с голосом их классной дамы, мисс Роджерс - противной старой девы с явными лесбийско-садисткими наклонностями.

Миссис Смит посмотрела в зеркало на лобовом стекле. «Что-то ты, подруга, хреново выглядишь. Синячки какие-то под глазами, морщинки. Ну-ка, давай, оторви свой бедненький задок от сидения и шагом марш под душ. Контрастный! И не вздумай жаловаться! Не делай вид, что тебе хуже всех! », - привычно скомандовала сама себе Элен и улыбнулась. Ее фирменная улыбка «насильственное совращение» была отличным подспорьем в многотрудной работе агента по торговле недвижимостью.

Элен, наконец, собралась с силами и вышла из машины. Выпоротая задница уже почти не болела («Интересно, а как себя чувствует попка у Милли? », - усмехнулась Элен). Она, чуть скривившись, нагнулась и вытащила из багажника бумажный пакет с продуктами из супермаркета. Солнце в этот день будто сошло с ума и пекло совершенно немилосердно, явно намереваясь сжечь все живое. Пыльные листья безвольно повисли на деревьях, трава на газоне перед домом пожухла и выгорела. Одежда Элен (короткое синее платье, чулки, белье, туфли («Я повторяю: никаких украшений, миссис Смит! Вы не рождественская елка! », - заявил ей мистер Хосикава в день приема на службу) неплохо смотрелась в прохладе офиса, но под солнцем, в стоградусную жару, было просто неуместным. По спине сразу поползли противные струйки, туфли больно врезались в усталые и отекшие за день ноги. Элен, прижимая к груди пакет с покупками, пошла к крыльцу. Она недовольно поморщилась, увидев, что Салли до сих пор нет дома, и противная девчонка не включила поливалки на газоне. «Если кто-то думает, что легко воспитывать одной двух взрослых дочерей, пусть позвонит мне в любое время дня и ночи! », - со вздохом подумала миссис Смит.

Прошло уже почти 12 лет после развода, а она все еще жалела о случившемся. Элен любила своего мужа. Горечь нанесенной им обиды давно уже перегорела, но в душе еще тлели какие-то угольки. Бобби Смит всегда хотел мальчика, это значительно повысило бы социальный статус семьи и его бы, в конце концов, приняли бы в Клуб Отцов. Но после рождения Салли в их отношениях что-то сломалось, и Роберт решил попробовать на стороне. И, как вскоре оказалось, вполне удачно. Ну, Бог ему судья. Хорошо хоть Бобби благородно не стал претендовать на дом и оставил его бывшей жене и своим дочкам. Элен была ему очень благодарна, поскольку прекрасно понимала, что, родив подряд двух девчонок, ей было бы очень трудно отстаивать свои права в суде, соревнуясь с мужчиной, любовница которого только что родила здорового горластого мальчика. Что ж, Элен была благодарна Роберту за двух красивых здоровых дочек, а все остальное… Она с девчонками прекрасно прожила и без мужчины в доме. Миссис Смит успешно продвигалась по службе и зарабатывала вполне достаточно для того, чтобы содержать себя и двух дочерей. Девочки росли послушными и не доставляли матери особых хлопот. Если бы только еще Салли была более сдержанна и реже совала свой носик куда-не-просят, то было бы вообще замечательно…

Тут проклятый бумажный пакет затрещал, и Элен обеими руками попыталась удержать продукты в расползающимся кульке. Она на ощупь ткнула пальцем в сенсор замка и побежала на кухню. Банка с маслинами все-таки выпала и больно стукнула ее по коленке («Зараза! »). Элен с облегчением поставила громоздкий пакет на пол возле холодильника и, присев на корточки, принялась перегружать продукты. Она не любила тишину в доме и, не отрываясь от холодильника, приказала домашнему компу включить телевизор на каналы новостей. Тот бесстрастным голосом сообщил, что на автоответчике миссис Смит ждут два сообщения. Выловив из-под холодильника закатившуюся туда банку с маслинами, Элен приказала дать их в порядке очередности.

Первое было от этого поганца Паркера, который приглашал ее вместе поужинать в «какое-нибудь тихое местечко по твоему выбору, Элли». Миссис Смит хмыкнула: «Черта с два! После того, как мне пришлось расплачиваться за предыдущий «ужин в тихом местечке»? Поищи себе другую дуру, жлоб! ».

Прослушав второе, Элен всерьез забеспокоилась. Звонила Сара Донелли, секретарь Школы, милая женщина, всего года на два старше Элен. С миссис Донелли она была хорошо знакома по работе в родительском комитете, иногда они бывали в гостях друг у друга. Но сегодня обычно приветливый голос Сары был непривычно сух и официален:

- Миссис Смит, вас беспокоит секретарь Школы Сара Донелли. Прошу Вас прийти сегодня к 17-00 в канцелярию. Дело касается Вашей дочери.

У Элен опустились руки. Ну, и за что на этот раз наказали Салли? Опять придется выслушивать нудные сентенции Инспектора Тейлора или, что еще хуже, этого садиста-психопата Добсона!

Элен была хладнокровным и решительным человеком, но всегда начинала трусить в присутствии Френка Добсона. Ей было даже страшно вообразить, что у такого человека есть нормальная жизнь, что он с кем-то общается, выпивает, спит с женщинами… Элен было проще представить, что вне работы его просто выключают и ставят, куда-нибудь в шкаф, до востребования.

Ей уже не раз приходилось сталкиваться с этим психом. Последний раз это было три месяца назад, когда миссис Смит выступила на родительском комитете против ужесточения телесных наказаний для школьниц. Этот ненормальный Добсон захотел увеличить максимальное число ударов розгой до ста. И сверх того, предложил усаживать провинившихся девочек на деревянного пони. Теперь, после порки, девочка должна была просидеть после уроков на острой доске от одного до четырех часов.

Услышав такое предложение, Салли пришла в ужас и заявила во всеуслышание, что мистер Добсон, по ее мнению, по старой привычке путает Школу с застенком инквизиции. Как он на нее посмотрел! Элен сразу поняла, что заработала смертельного врага на всю жизнь. Добсон выступил после нее и предоставил научно обоснованные данные, что этот вид наказания никоим образом не вредит здоровью девочек, а его воспитательный эффект неоспорим. Предложение Добсона, конечно, было принято. Чего еще можно было ожидать, когда голоса разделились: трое (все женщины) против, двенадцать (все мужчины) за. А после голосования этот Добсон встал и сказал:

- Предлагаю всем присутствующим на собрании дамам пройти в Дисциплинарный отдел и там самим посидеть на лошадках. Опробовать, так сказать. Готов поспорить, вам так это понравится, что сгонять оттуда придется силой! - завершил он под громкий хохот мужиков. Элен захотелось его удавить.

И угадайте, кто из школьниц стали первыми жертвами деревянных лошадок? Правильно, Салли Смит и девочки тех женщин, которые голосовали «против» на собрании. Келли, как более старшей и осторожной, пока удавалось избежать знакомства с деревянным пони. А дочка Деборы Линч, Сэнди, по пустяшному поводу была публично выпорота плетьми. Бедная девочка!

Элен открыла холодную бутылку тоника и закрыла холодильник. «Салли, Салли, опять тебе влетело. В который раз ты будешь кушать стоя и спать на животике! », - печально подумала миссис Смит и, наконец, взглянула на телеэкран. До этого, погруженная в свои мысли, она не обращала внимания на голоса и крики, раздававшиеся из телевизора. Она отхлебнула из бутылки и чуть не поперхнулась - из сектора экрана, который показывал канал городских новостей, смотрело лицо Добсона. «Вспомни дьявола… Та-ак, и по какому поводу интервью? Что мы хотим на этот раз? Кормить львов в зоопарке первоклассницами? Или устраивать гладиаторские бои между детскими садами? Я бы не удивилась…», - раздраженно подумала Элен и вывела сектор с Добсоном на весь экран. Ненавистный голос заполнил кухню:

- …и я горжусь, что именно в нашей Школе произошло событие, которое, несомненно, послужит дальнейшему прогрессу нашего общества. Казнь через распятие, совершенная сегодня на территории Школы, послужила отличным наглядным пособием для всех учащихся. Благодаря мисс Смит ее соученики смогли изучить все детали этого древнего способа казни, который становится в наше время все популярнее. И поэтому мы всегда будем помнить о юной мисс Смит, которая благородно пожертвовала свою молодую жизнь для блага общества. Ее смерть не будет напрасной, и послужит примером для других!

Элен поморщилась от напыщенной речи: «Ты все-таки кого-то убил, ублюдок!.. » И вдруг ее будто ударило током: СМИТ!!! Он только что сказал «мисс Смит! » Запотевшая бутылка выскользнула из пальцев и со звоном покатилась по полу, оставляя за собой пролитый тоник. С экрана на Элен смотрело измученное лицо ее старшей дочери. Келли открыла рот и заорала прямо в лицо матери:

- Отпустите меня-я! Умоляю-ю! Мне больно-о! Мама-а!!

Камера переключилась и показала распятие целиком. Миссис Смит вдруг поняла, что сидит на полу и смотрит, как окровавленное тело ее любимой дочери корчится на кресте. Разум отказывался верить. Этого просто не могло быть! Она медленно поднялась с пола. Мысли путались, в висках молотом стучала кровь. «Стоп! Так вот почему Донелли говорила таким голосом! На этот раз неприятности не у Салли, а у… Что ты несешь, дура! Какие неприятности! Это полная катастрофа! Добсон! Эта сволочь все подстроила! Нужно немедленно ехать в Школу и там попытаться хоть что-то сделать! Френк Добсон, я тебя убью. Удавлю вот этими руками! ».

Элен Смит выскочила из дома. Прогретый мотор заревел с пол-оборота, и обезумевшая от горя женщина дала задний ход, брызнув гравием из-под колес. Она выскочила на Дерри-роуд и даже не заметила, как позади нее с грохотом столкнулись две машины. Элен вдавила акселератор в пол и ни разу не притормозила, выжимая из мотора все, что только могла. За ее спиной раздавался визг тормозов и проклятья попавших в аварию водителей. Пару раз Элен замечала полицейские мигалки, но она только сильнее давила на педаль. Ей было все равно. Келли в беде, ей очень больно, и она зовет маму. «Сейчас, родная, потерпи. Мамочка уже мчится тебе на помощь. И пусть все вокруг летит к черту…».

Спустя бесконечно долгое (Год? Столетие?) время, Келли услышала, как прозвенел звонок на перемену. «Господи, неужели прошел всего лишь один час, как я здесь?! Неужели сейчас только 3 часа пополудни?! », - Келли подняла голову и осмотрелась. Вокруг нее вновь собиралась шумная толпа. В первых рядах стояли мальчишки из начальных классов. За ними подошли несколько старшеклассников. Стайка маленьких девочек жалась поодаль, не решаясь подойти поближе.

Мальчики вначале осторожничали и не знали, как себя вести. Они с опаской косились на желтую линию, проведенную по краю площадки, и не решались подойти поближе. Но постепенно мальчики осмелели и стали по одному, по двое подходить к распятию. Шум вокруг Келли нарастал. Никого из взрослых не было рядом, и никто не мешал им в упор разглядывать совершенно голое тело взрослой девушки. Келли услышала, как один из мальчиков, на вид лет 7-8, сказал приятелю:

- Клево! Точно, как в кино показывали. «Цезарь и амазонки», помнишь?

- Точно, Фредди. Только в кино все как-то красивее. И больше голых телок на крестах. И вид у них не такой заморенный.

- Ну, так то кино. А эта вот, настоящая. Даже потрогать можно.

- Так что же ты не трогаешь? Слабо?

- Самому слабо! - с обидой ответил приятелю Фредди и куда-то убежал.

Вскоре мальчик вернулся, волоча за собой пустой ящик. Фредди так увлекся, что не обращал внимания на разорванную гвоздем штанину и перепачканный пиджачок. Сопя от усердия, он подтащил ящик к кресту и вскарабкался на него. Вспотевшее лицо мальчика, все в пыли, оказалось на уровне грудей Келли. Мальчик с восхищением смотрел на сиськи взрослой девушки, которые впервые оказались столь близко к нему. Девушка смотрела на сопящего Фредди сверху вниз, желая ему упасть и сломать шею. Мальчик несмело дотронулся до левой груди Келли. Та прошептала:

- Пошел вон, не смей трогать меня! - хрипящий голос девушки испугал юного Фредди, и он отдернул руку. За его спиной тут же раздалось хихиканье его приятелей.

- Цыпленок Фредди испугался злой тетки. Хи-хи-хи!

Фредди покраснел и насупился. С ожесточенным выражением лица он протянул руки и заграбастал сразу обе груди девушки. Те полностью не помещались в его детских ладошках, но это не помешало юному поганцу мять их и щипать. По лицу Фредди бродила счастливая улыбка. Он впервые в жизни лапал сиськи взрослой девушки! Тем временем Келли жестоко страдала от боли, когда под руки мальчика попадали вздувшиеся рубцы от кнута. Она смотрела на своего мучителя сверху вниз и шептала, задыхаясь от боли и унижения:

- Уйди, прошу, уйди… - но противный мальчишка не обращал внимания на ее мольбу.

Келли особенно остро в этот момент ощутила собственную беспомощность. Какой-то 7-летний сопляк, микроб, которого она раньше в упор не замечала, был теперь сильнее ее, и мог совершенно безнаказанно делать с ней все, что взбредет в голову. Келли немного удивилась (да-да, она все еще была в состоянии удивляться!). Девушке казалось, что она уже свыклась с собственной наготой, и чувство стыда осталось где-то далеко-далеко, в прошлой жизни. Но когда 7 летний недомерок стал ее лапать на глазах других первоклашек, это забытое чувство вернулось и стало мучить Келли едва ли не сильнее, чем боль от гвоздей. Ее лицо было обожжено солнцем, и только поэтому никто не заметил, что оно стало еще более красного цвета. Келли закусила до боли губу и закрыла глаза, только чтобы не видеть никого вокруг. Она услышала сердитые вопли других пацанов:

- Слазь, Фредди! Имей совесть! Попользовался, и дай другим!

На смену Фредди полезли другие мальчишки, и вскоре Келли стало казаться, что ее груди растянули до размера коровьего вымени. Ай! Ну а за соски-то щипать зачем? Вдруг Келли почувствовала, что ей водят чем-то по животу. Она открыла глаза и увидела, что какой-то рыжий мальчишка, ровесник Фредди, залез на ящик и под хохот приятелей что-то пишет фломастером на ее животе. Старшеклассники одобрительно заржали…

Вдруг над площадкой громкий крик:

- Убирайтесь вон отсюда, ублюдки! Убью! - голос Салли дрожал от ненависти, и малышня испуганно разбежалась. Келли подняла голову и слабо улыбнулась. Ее храбрая сестричка пришла на помощь... Рядом с Салли стояла Мэг. Обе девчонки пинками и затрещинами отгоняли огрызавшихся пацанов. Салли даже погналась за одним, особо языкатым. Келли охрипшим голосом обратилась к Мэгги:

- Девчонки, помогите мне! Я умираю от жажды. Дай мне воды, умоляю! - осипшим голосом прошептала Келли.

- Келли, я боюсь, - виновато ответила Мэгги и встала на ящик. Ее лицо оказалось чуть ниже лица Келли, и девушка ойкнула. Ее подруга была в ужасном состоянии: по лицу ползали мухи, из-под шипов венца тянулись засохшие струйки крови, все тело Келли представляло теперь один большой солнечный ожог. Мэгги взяла платок и вытерла пот и кровь с измученного лица подруги. - Ты же знаешь мистера Добсона, - Мэгги поплевала на платок и принялась стирать непристойность с живота подруги.

- Мэгги, ради Бога, о чем ты говоришь? Дай мне воды! Чего ты боишься?

В этот момент вернулась Салли.

- Келли, сестричка, как ты?.. - вопрос был глупейший, но измученная Келли не обратила на это внимания.

- Ужасно, Салли. Я умираю от жажды, принеси мне воды, умоляю!

- Сейчас, подожди секундочку!

- Салли, постой. Может быть, этого делать нельзя? - Мэгги придержала разогнавшуюся было девочку.

- Как это нельзя? - фыркнула в ответ Салли, - помнишь, Сэм при всех напоил ее, и ему за это ничего не было. Добсон даже не ругался.

- А ведь точно, так и было!

- Мегги, ей обязательно нужно дать воды. И какао.

- Салли, давай я сбегаю, а то тебя затрут в очереди. А ты тут отгоняй этих уродов. Келли, потерпи, я скоро вернусь.

И Мэгги, счастливая от того, что может хоть чем-то помочь подруге, помчалась в школьный магазин. Келли без сил опустила голову и закрыла глаза. Ей стало чуть легче: рядом с ней была ее Салли, Мэг вот-вот вернется с водой. Вода! Господи, Мэгги, скорей!

- Келли, очнись, это я, Мэгги! - Келли открыла глаза и увидела перед собой обеспокоенное лицо подруги. Мэг стояла на ящике и протягивала ей бутылку с водой. - Пей скорее!

В губы Келли ткнулось горлышко пластиковой бутылки, заставляя открыть рот. В ее пересохшее горло побежала необыкновенно вкусная, холодная, чистая вода. Келли с жадностью глотала воду и не могла напиться. За первой бутылкой последовала вторая, с теплым какао. Напившись, Келли почувствовала себя намного лучше.

- Спасибо вам, девочки! - чуть задыхаясь, произнесла Келли.

Салли сменила Мэг на ящике и стала втирать мазь от солнечных ожогов в горячую кожу сестры. Келли с благодарностью и любовью смотрела на заплаканное лицо сестры. Она чувствовала, как к ней возвращаются силы, и уходит отчаяние. Салли привстала на ящике и Келли услышала тихий шепот:

- Потерпи до ночи. Ночью мы с мамой попробуем тебя выкрасть. Держись! - и Салли протянула руку к терновому венцу, с явным намерением снять его с головы сестры.

​​пришлось немного облегчить огромная задница, жена, голая в доме жена голая в общественной беседке голая голая в любительском секси шлюха в метро азиатская мамаша голая в прихожей отеля азиатская мамаша голая в коридоре отеля 2 горячая брюнетка голая в колготках (без трусиков!) китайская девушка беременна танцует голая в китае голая в постели тетушка после траха Лекси Дону и Джину Герсон играют голыми в движущейся машине египетская сука обнажилась в машине зрелая красотка голая в окне отеля Джози раздевается в постели и мастурбирует с игрушкой 2 человек и 1 вау втроем в метро Софи Смит раздевается, чтобы развлечься в постели Аннабель Ли откидывается на кровати, чтобы раздеться догола голая в постели моего отчима в ожидании инъекции Би-би-си озорная мамаша находит его лежащим голым в своей постели голая в коридоре отеля 2 Franckoh весело играет сегодня голым в постели едва законный евро молодой Джозелин Келли голая в твоем доме Чарли раздевается и мастурбирует в постели Джени Смит ходит по улицам голая, в накрашенных штанах и марке; Голая в моей новой квартире Прогулка голая в супермаркете рискованного мигания на публике Горячая латинская девушка проиграла в метро, ​​могу я вам помочь? Я убеждаю ее, беру ее, я трахаю ее Поймать ее обнаженную видео, бесплатное порно видео D1 Медицинские стирки вымыты доктором в душе: порно 3f Великолепный гибкий балетный танцор Анетт голая в спальне на кровати Австрийская актриса голая в театре, бесплатное порно Bd Hitzefrei Знакомство немецкой обнаженной в метро и вокзале траха немецкий Полностью голая, в то время как ее пасынок мастурбирует, наблюдая за ней Сандра Голая в парке, бесплатный юбирт Hd Porn Fe Сексуальная мамочка ходит голая в поле возле города Большие натуральные сиськи нудизм 18 -летняя подростка Лаура из Германии - голая в первый раз тощие маленькие сиськи Моя сводная сестра пришла голая в мою комнату и хотел, чтобы его трахали Стейси Запад 18 лет голая прогулка, бесплатная голая в публике Hd Porn Тощая жена голая в сапогах на заднем дворе, бесплатное порно A8 Молодая женщина ходит голая в лесу и мастурбирует по тропе публичный Возбужденная подростка ходит голая в горах мастурбация \/ моча Прогулка полностью голая в публичной библиотеке

Терпеть, и отец Келли заметил, что под юбкой у неё были очень маленькие и почти прозрачные синие трусики. Сделав строгое лицо, отец Келли сказал своей дочери: «Ты поступила очень плохо, и будешь наказана. Ты будешь месяц находиться под домашним арестом». «Нет, папа, пожалуйста!»- попросила Келли, — «ты же знаешь, у меня поездка в эти выходные, умоляю». «Что? И ты ещё смеешь перечить мне после всего, что натворила сегодня?!»- её отец был вне себя от поведения своей дочери. Келли начала ёрзать на стуле и заплакала. Она снова чувствовала невыносимую боль в мочевом пузыре, девочка, совершенно неожиданно для себя, не смогла достаточно сильно сжать сфинктер, уставший от недавнего испытания, и через несколько секунд описалась, сидя на стуле. Моча текла между её сжатых бёдер, и вскоре под стулом была довольно большая лужа. Мэгги от такого зрелища очень сильно возбудилась уже второй раз за этот день. Она сама уже невыносимо хотела пописать, и знала, что если скоро не сходит в туалет, с ней произойдёт то же, что и с Келли. Отец, увидев, что его дочь снова описалась, закричал в ярости: «Келли, я не понимаю, что это значит, и чем ты тут занимаешься, но мне это надоело! Встань немедленно!» Отец Келли взял большую деревянную линейку, заставил свою дочь оголить попку, сел на стул и положил Келли вниз животом себе на колени, после чего начал хлестать её линейкой. Келли закричала после первого же удара, и Мэг увидела алую полосу на нежной попке девочки. Мистер Смит остановился только после двадцати пяти ударов, он отпустил Келли, и девочка, плача, упала на пол. Вдруг Келли снова нестерпимо захотела в туалет, и, несмотря на то, что её пузырь уже был почти пуст, она выпустила тоненькую струйку, которая через пару секунд остановилась. «Вероятно, ты не должна была это видеть, Мэгги, но за моральное потрясение я доплачу тебе ещё двадцать долларов», — сказал отец Келли, смотря на промежность Мэг, которая, хотя и заметила это, была не против таких взглядов, если всё действительно ограничивалось взглядами. Мэгги встала, но тут её переполненный мочевой пузырь дал о себе знать, и моча на секунду брызнула из её плотно сжатого сфинктера. Девочка сжала зубы и сумела остановить струйку, после чего взяла деньги, которые ей протянул мистер Смит, попрощалась, и пошла к выходу, чувствуя, что не может терпеть и моча по капле просачивается у неё между ног. Зайдя за угол дома, где она оставила машину, Мэгги из последних сил сжала сфинктер и поняла, что не выдержит ни минуты

— попросила Келли, — «ты же знаешь, у меня поездка в эти выходные, умоляю». «Что? И ты ещё смеешь перечить мне после всего, что натворила сегодня?!» — её отец был вне себя от поведения своей дочери. Келли начала ёрзать на стуле и заплакала. Она снова чувствовала невыносимую боль в мочевом пузыре, девочка, совершенно неожиданно для себя, не смогла достаточно сильно сжать сфинктер, уставший от недавнего испытания, и через несколько секунд описалась, сидя на стуле. Моча текла между её сжатых бёдер, и вскоре под стулом была довольно большая лужа. Мэгги от такого зрелища очень сильно возбудилась уже второй раз за этот день. Она сама уже невыносимо хотела пописать, и знала, что если скоро не сходит в туалет, с ней произойдёт то же, что и с Келли.Отец, увидев, что его дочь снова описалась, закричал в ярости: «Келли, я не понимаю, что это значит, и чем ты тут занимаешься, но мне это надоело! Встань немедленно!» Отец Келли взял большую деревянную линейку, заставил свою дочь оголить попку, сел на стул и положил Келли вниз животом себе на колени, после чего начал хлестать её линейкой. Келли закричала после первого же удара, и Мэг увидела алую полосу на нежной попке девочки. Мистер Смит остановился только после двадцати пяти ударов, он отпустил Келли, и девочка, плача, упала на пол. Вдруг Келли снова нестерпимо захотела в туалет, и, несмотря на то, что её пузырь уже был почти пуст, она выпустила тоненькую струйку, которая через пару секунд остановилась. «Вероятно, ты не должна была это видеть, Мэгги, но за моральное потрясение я доплачу тебе ещё двадцать долларов», — сказал отец Келли, смотря на промежность Мэг, которая, хотя и заметила это, была не против таких взглядов, если всё действительно ограничивалось взглядами. Мэгги встала, но тут её переполненный мочевой пузырь дал о себе знать, и моча на секунду брызнула из её плотно сжатого сфинктера. Девочка сжала зубы и сумела остановить струйку, после чего взяла деньги, которые ей протянул мистер Смит, попрощалась, и пошла к выходу, чувствуя, что не может терпеть и моча по капле просачивается у неё между ног.Зайдя за угол дома, где она оставила машину, Мэгги из последних сил сжала сфинктер и поняла, что не выдержит ни минуты дольше, она просто лопнет. Тогда девочка присела на корточки и, не снимая трусиков и юбки, расслабилась. Через несколько секунд её юбка и трусики были мокрые, а под ногами у неё росла лужа горячей мочи. Первый раз в жизни Мэг специально описалась в одежде,

Элен со страхом смотрела на массивные перекладины. «Бедная Келли, как же она тащила на себе такую тяжесть?! Сколько же весит эта махина? Я же ее даже с места не сдвину! », – пронеслось в голове у миссис Смит. Но все оказалось намного проще, чем она думала. Добсон развязал ей руки, а двое копов приподняли один из двух одинаковых брусьев и положили ей на плечи, приказав держать его обеими руками. Элен охнула, когда тяжелая перекладина всем весом придавила ее к земле. Френк и охранник быстро прикрутили ей руки к перекладине. За спиной миссис Смит раздался звон цепей, и рядом с ней на песок опустились Салли и Маргарет. Их расковали, и по очереди уложили на плечи девушек их перекладины. Салли еле дышала под непосильной тяжестью на своих плечах.

Раздалась команда:

– Встать! – и на окровавленные спины обрушились удары плетей. Мэгги напрягла все силы и встала сразу, Элен удалось сделать это только со второй попытки. Обе женщины стояли на дрожащих от напряжения ногах и тяжело дышали. Длинная перекладина так и норовила перетянуть вес на одну сторону и опрокинуть согнувшуюся женщину.

Мэгги и Элен ждали, пока поднимется Салли. Но той никак не удавалось встать на обе ноги. Наконец девочка упала, и тяжелый брус вдавил ее лицо в песок. Добсону это уже стало надоедать: он видел, что, несмотря на старания копов, без устали подбадривающих Салли ударами плетей, девочка сама не сможет встать на ноги. Тогда он взмахом руки остановил плети полицейских, те приподняли Салли, и помогли ей встать на ноги. Девочка стояла, как и ее мать, на широко расставленных ногах и тяжело дышала. По телам женщин бежали струйки пота. Приближался полдень, и температура уже уверенно перешагнула 100 градусную отметку.

К ошейникам прицепили цепи, и Осужденных повели по уже знакомой (двоим из них) дороге к месту распятия. Салли и Мэгги смогли в полной мере ощутить на собственной шкуре, что пришлось пережить вчера Келли, когда ее вели по этой же дороге. На ногах Салли в этот раз не было кроссовок, и все камешки на раскаленном бетоне ждали ее беззащитные ступни. Стоило женщинам замедлить шаг, как по их согнутым спинам начинали хлестать плети полицейских. Салли шла и думала, что следующий шаг будет для нее последним. Ее перекладина хоть и была на полтора фута короче, чем у матери и Мэгги, но и этот вес был ей явно не под силу. Она сгибалась все ниже и ниже… Тогда полицейский, который вел Салли, взял цепь у самого ошейника и немного приподнял. Этим коп чуть не задушил девочку, но не дал ей упасть. Он так и вел ее до самого конца, отпустив ошейник уже у самой площадке для распятий.

Мэгги и Элен по несколько раз падали на колени, сбивая их в кровь о раскаленный бетон, но каждый раз их поднимали и заставляли идти дальше. Женщины с каждым шагом приближались к месту казни, и вскоре показалась площадка с пока еще одиноким распятием.

Солнце поднималось все выше и выше, беспощадно выжигая из Келли последние остатки жидкости. Келли поняла, что сегодняшний день она, скорее всего, не переживет. Ее растянутые руки и напряженные ноги сводили болезненные судороги, двигаться на кресте становилось все труднее…. Чтобы дышать на кресте, девушка постоянно должна была подтягиваться на руках и напрягать ноги. Теперь ее мускулы истощились, и Келли просто не могла делать этого дальше. Ее начал донимать сухой кашель и одышка. Девушка видела, как ее мать, сестру и Мэгги повели к месту для экзекуций, и вскоре оттуда стали доноситься громкие крики вопли обезумевших от боли женщин. Узнать по голосу, кто кричал, было невозможно. Да и не нужно, и так все было ясно. Келли закрыла глаза и приготовилась ждать.

Через некоторое время она вновь услышала шум и крики. Открыв глаза, Келли увидела трех голых женщин, согнувшихся под тяжестью перекладин. Вид мамы и Мэгги, которые раскачивались и с трудом волокли ноги, был ужасен. Келли смотрела на идущую впереди всех подругу и видела как бы себя со стороны. Стройное нагое тело Мэгги пересекали вздувшиеся рубцы от кнута, из многих мест сочились струйки крови. Девушка шаталась под весом перекладины, ее колени были стерты до крови. Было видно, что Мэгги падала уже много раз и идет из последних сил. Идущая за ней мать Келли выглядела не лучше. Груди обоих женщин чуть отвисли и раскачивались из стороны в сторону в такт ходьбе. Маленькую Салли вели как собачонку, держа за самый ошейник. Наконец совершенно обессилевших Осужденных привели к площадке и поставили на колени.

Элен Смит стояла на ноющих коленях и пыталась отдышаться. Последние сто ярдов она молила Бога, чтобы не упасть. Сил на то, чтобы подняться, просто не было. Но вот последний путь пройден, и теперь она стоит на самом краю горячего бетона в ожидании, когда ей займутся. Она опустила левый конец перекладины на землю и начала тихо молиться. Поднять голову Элен не могла (мешала перекладина на плечах) и не хотела. Тогда бы пришлось смотреть на свою Келли снизу вверх и видеть, как она страдает. Элен прекрасно слышала ее клокочущее дыхание, вырывавшееся из пересохшего горла.

Подошедший охранник снял с Осужденных ошейники. Они им уже были не нужны. Кандалы сняли с ног еще раньше… Теперь на женщинах не было ничего, кроме тяжелых перекладин на плечах. Напряжение нарастало. Элен и девочки с ужасом наблюдали, как идут последние приготовления. Мистер Добсон и второй охранник раскладывали звякающие гвозди возле столбов. «Нас будут распинать всех одновременно или по очереди?.. », – глупая мысль, как назойливая муха, билась в сознании уже смирившейся с неизбежным Элен. Рядом с ней всхлипывала Салли. Но вот охранники направились к ним. К кому? Миссис Смит услышала, как ее дочь шепчет: «Нет, нет, нет…». Но копы подошли именно к Салли. Девочка громко зарыдала, когда ее вместе с перекладиной силой поставили на ноги и повели к столбу, лежащему возле ямы № 2. Рядом с Келли. Перепуганная девочка упиралась, но не могла устоять перед силой двух взрослых мужчин. Салли рыдала и все время звала маму:

– Не надо! Не хочу, пустите меня! Мама!

Элен плакала и молча наблюдала, как ее Салли подвели к столбу, опустили на колени и сняли с плеч перекладину. Пока Френк Добсон и охранник крепили перекладину на столбе, двое других крепко держали Салли за вывернутые за спину руки. Затем ее брыкающуюся дочь подняли за руки и за ноги и положили на крест. Полицейские делали свою работу быстро и умело. Как Салли ни пыталась вырваться из рук полицейских, те без особых усилий удерживали ее на кресте. И вот мистер Добсон встал над рыдающей девочкой, держа в руках молоток и гвозди. Он нагнулся над правой рукой Салли, и Элен крепко зажмурилась, чтобы не видеть, как ее дочь будут приколачивать к кресту. Внезапно Салли замолчала, затем послышался глухой звук удара молотка, и тишина взорвалась диким криком девочки. Элен не надо было смотреть, чтобы представить, как шестидюймовый гвоздь легко, с легким хрустом прошел сквозь тонкое запястье Салли и глубоко впился в перекладину. Молоток ударил еще два раза, и наступила короткая пауза, Салли вопила, не переставая. Стук молотка повторился, и девочка взвыла на новой, более низкой ноте.

Элен не выдержала и подняла голову. Руки Салли уже никто не держал – это теперь стало работой гвоздей, которые удерживали ее дочь намного крепче, чем руки копов. Обезумевшая от боли девочка пыталась приподняться и глянуть, что делает мистер Добсон с ее ногами. Френк занес молоток и в три сильных удара пригвоздил ее левую ступню к площадке для ног. Спустя минуту рядом с левой уже была приколочена и правая. Между бедер Салли торчал seddulum, такой же, как у Келли… Френк натянул терновый венец на голову девочки и приколотил над ее головой табличку из фанеры

– Поднимай!

Трое полицейских приподняли крест и тот, скользнув по бетону, попал в ожидавшую его яму. Торец столба с громким стуком ударился о дно. Крест качнулся вперед, назад и неподвижно замер, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Перед онемевшей от горя матерью теперь висели на крестах обе ее дочери. Келли продолжала медленно двигаться вверх и вниз, лишь изредка коротко постанывая и подолгу отдыхая на seddulum. Распятая Салли корчилась от боли и вопила, что есть силы. Она сразу почувствовала, как гвозди в ее руках приняли на себя вес тела и стали растягивать плоть. Копы быстро вбили клинья и укрепили столб. Из-под венца по лицу девочки бежали струйки крови, ее косички оказались плотно прижаты к голове.

Элен Смит видела, как Френк Добсон указал полицейским на нее. «Ну, Элен, вот и пришел твой конец…», – пронеслось в голове у женщины, когда копы двинулись в ее сторону. Она испытывала ужас. Настоящий ужас. То, что Элен испытала до сих пор, попадало под определение «ужас» только в том случае, если назвать ураганом легкий летний ветерок, который вяло шевелит подол платья. Нет, настоящий ужас начинался только теперь – имя ему было СТРАХ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ.

Только теперь, наблюдая за приближающимися копами, Элен поняла, что ошибалась всю жизнь. Нет, не секс, а смертельный ужас перед казнью – вот самая сильная и самая опустошающая из всех эмоций. Только ужас впрыскивает в кровь самый мощный наркотик из всех известных – адреналин, который заставляет бешено стучать сердце, напрягает до судорог мышцы и заставляет мозг мыслить со скоростью суперкомпьютера… Желудок Элен скрутило, и ее чуть не стошнило. Женщина непроизвольно попробовала привстать или куда-нибудь отползти. Но эта последняя вспышка инстинкта самосохранения закончилась так же быстро, как и началась. Женщина за последние сутки испытала столько стрессов, что красная лампочка в ее надпочечниках давно уже мигала красным светом. Бак был пуст. Запасы главного гормона страха давно истощились, и обреченная женщина испытывала теперь только бесконечную усталость. Ей вдруг все стало безразлично…

Элен послушно дала себя поднять с колен и, не сопротивляясь, сделала несколько последних шагов к своему столбу. Она стояла на коленях и с усталым безразличием смотрела, как снятую с ее плеч перекладину прикручивали к столбу, и не обращала внимания на копов, которые держали ее за руки. Элен отстранено заметила, что штырь на ее кресте отличается от других. Ее seddulum был полностью сделан из металла и целый частокол острых зубьев торчал в сторону верхушки креста. Эдакие грабли для промежности. Добсон ухмыльнулся и показал на страшный штырь:

– Это мой прощальный подарок, Элен. Можешь не благодарить.

Но, к сожалению Добсона, миссис Смит никак не прореагировала на его слова. «К чему сопротивляться… Зачем?.. Все это уже не имеет никакого значения… Мои девочки уже распяты, зачем мне жить дальше… Пусть только скорее все закончится…», – нашептывал ей тихий голос. Элен не сопротивлялась, и сама легла на крест, спокойно положив руки на перекладину. Женщина поморщилась и зашипела от боли, когда ее иссеченная спина соприкоснулась с грубым деревом. Ее прижали к кресту, и миссис Смит отвернулась, увидев, как Френк Добсон присаживается рядом с ее правой рукой. Она не хотела видеть, как ей будут калечить руку. Элен почувствовала острие гвоздя на своей руке, чуть выше запястья, между костями предплечья. А затем последовали резкий удар и сильнейшая боль. Гвоздь с хрустом пробил ее плоть и глубоко вошел в дерево.

Элен выгнулась и заорала во все горло. Копы, ранее видя ее безразличие, расслабились, а теперь спохватились и с большим трудом удерживали на кресте сильную женщину, потерявшую над собой контроль. Элен повернула голову и увидела, что из ее правого запястья торчит вбитый наполовину гвоздь, из-под которого медленно бежит струйка алой крови. Зрелище было страшным, и миссис Смит инстинктивно попробовала дернуть правой рукой. Но гвоздь и не шелохнулся. Тут мистер Добсон еще раз сильно ударил по гвоздю и вогнал его в руку женщины почти по самую шляпку. Он всегда делал свою работу основательно и на совесть. Закончив с правой рукой, Френк перешел к левой, и через минуту обе руки миссис Смит оказались намертво приколочены к перекладине креста. Когда приколачивали ноги Элен, она совсем обезумела от страшной боли. Гвозди с противным хрустом прорывались сквозь ее ступни и крушили все на своем пути. На ее голову натянули венец, и острые шипы прокололи тонкую кожу. Добсон потратил еще минуту, чтобы приколотить на ее головой табличку

Над корчащейся от боли женщиной прозвучала команда:

– Поднимайте крест! – и крест вместе с Элен стал медленно подниматься вверх, одновременно чуть скользя вперед.

И вдруг резко, совершенно неожиданно для Элен, со стуком ухнул вниз. Миссис Смит быстро съехала по кресту и напоролась на острые шипы seddulum, глубоко вонзившиеся ей в промежность. Дикий вопль оглушил даже уже привыкших к крикам присутствующих. Штырь между ног Элен был утыкан 2 и 3 дюймовыми шипами и менее всего подходил для сидения на нем. Это было изощренное орудие пытки, и несчастная женщина очень быстро в этом убедилась. Ее крест закрепили в яме № 10, напротив ее дочек, и все трое могли прекрасно видеть друг друга. Элен и Салли продолжали громко кричать от боли, а Келли могла только со смертной тоской в глазах смотреть на их страдания. Она-то знала, чего стоят первые 5 минут на кресте. И все последующие столетия остановившегося времени…

Элен с высоты своего креста смотрела на лица окружавших ее людей и кричала. Просто орала, не произнося ничего членораздельно. Салли, корчившаяся напротив нее, кричала и умоляла пощадить ее. Но никто не обращал на это внимания. Все смотрели, как распинали последнюю Осужденную, Мэгги Палмер.

Девушка тоже не сопротивлялась палачам. Она послушно легла на крест и дала себя прижать к нему. Стройное тело красивой девушки было покрыто рубцами от кнута. Элен видела, как задрожали ее губы, и напряглось тело, когда Добсон примеривался перед первым ударом. А дальше все прошло так же быстро, как и у них: удары молотка, громкие крики боли и громкий стук дерева о бетонное дно ямы. На голове Мэгги красовался такой же венец, как и других распятых.

И вот все четыре креста застыли друг перед другом. Миссис Палмер рыдала на коленях перед крестом своей дочери и отказывалась уходить, несмотря на все уговоры. Мэгги орала от боли и не могла остановиться, хотя уже почувствовала недостаток воздуха.

Вокруг распятий ходили телеоператоры и снимали крупные планы распятых женщин. Репортаж должен был выйти в 2-х часовых новостях, и надо было торопиться. Время – деньги! В ушах операторов звучали указания режиссеров их телеканалов: «Так, Бобби, прекрасно, а теперь крупный план на ноги этой малышки… Замечательно! А теперь всю девчонку снизу вверх… Не спеши, чуть медленнее. Стопкадр лица! Все! Снято! Звук наложим после».

В Школе прозвенел звонок, и ученики торопливо двинулись на уроки. Сегодня этот сумасшедший мир сожрал жизни еще двух девушек и взрослой женщины, а жизнь продолжалась. Но не для распятых Осужденных. Для них жизнь на кресте была просто растянутой мучительной агонией. Площадка вскоре совсем опустела. Тетушке Энн все-таки удалось увести свою безутешную сестру, школьники вернулись по классам, репортеры собрали свои манатки и убрались восвояси.

Крики быстро смолкли, тишину лишь изредка разрывали вскрикивания кого-то из распятых женщин и громкие стоны. Элен никак не удавалось приспособиться к кресту – если вообще можно приспособиться к непрерывной пытке болью. В конце концов, миссис Смит обнаружила то же, что и ее дочь за сутки до нее. Она приспособилась упираться ногами в подставку и дышать, когда подтягивалась вверх. Вдруг она заметила, что Келли что-то пытается ей прошептать. С большим трудом мать девочки разобрала, что та ей шепчет:

– Простите меня… Я… не… хотела…

Элен попыталась ответить дочери:

– Ты ни в чем не виновата…

Вскоре Элен, как и Салли, и Мэгги, стали мучить судороги мышц от постоянного напряжения. Муки распятой на кресте плоти только начинались…

У миссис Смит было время вспомнить все, что она когда-либо читала об этом старинном методе мучительной медленной казни. Несмотря на мучившую ее боль в руках и ногах она знала, что прибивание рук и ног гвоздями к кресту – это только начало. Больно, но не смертельно. Настоящая пытка ждала их впереди, и эти боли в мышцах были только слабыми предвестниками настоящих судорог и спазмов мускулатуры, которые будут терзать ее руки, ноги, пресс, диафрагму, становясь со временем все сильнее и продолжительнее. Постепенно они захватят грудные мышцы, и тогда начнутся настоящие проблемы с дыханием. А в итоге перегруженные мышцы просто истощатся и откажутся работать.

«Смерть от медленного удушья за 24-72 часа, – Элен вспомнила строчку из журнальной статьи, – если к тому времени я не умру от отека легких. Или от обезвоживания. Или от потери крови и шока. Черт бы побрал этот штырь с шипами. Из-за него я не могу расслабить ноги! ». Женщина испытывала еще большие мучения, чем окружавшие ее девушки. Ей приходилось непрерывно напрягать ноги и руки, чтобы спаси свою промежность от шипов seddulum. Стоило ей хоть на минуту забыться, как острые шипы глубоко впивались ей в самое нежное место на теле, заставляя вопить от боли. Еще не прошло и получаса, как она очутилась на кресте, а с ее seddulum уже капала кровь.

Миссис Смит мотнула головой, отгоняя назойливых мух, и с тревогой посмотрела на Келли. Дочь выглядела очень плохо. Вся ее белая кожа обгорела. Голова безвольно упала на окровавленную грудь, по лицу ползали мухи, но та не обращала на них никакого внимания. Волосы слиплись от пота и крови, стянутый резинкой хвостик болтался в такт дыханию девушки. Периодически Келли начинала заходиться в мучительном кашле. Элен со страхом поняла, что время ее старшей дочери уже на исходе. Если бы не было такой страшной жары, то смерть пришла бы намного позже. Но палящее солнце высушила голое тело Келли не хуже микроволновой сушилки. Она перевела взгляд на Салли. Девочка медленно двигалась вверх и вниз по кресту и изредка яростно мотала головой, пытаясь отогнать мух. Они ее совершенно измучили своей назойливостью. По рукам, ребрам и груди Салли скатывались струйки крови. Мэгги выглядела не лучше и занималась тем же, что и все – дышала.

Время почти остановилось, явно вступив в сговор с солнцем, болью и мистером Добсоном. Оно будто специально замедлило ход, чтобы распятые женщины в полной мере могли понять, что такое боль и страдание. Но постепенно солнце опустилось к холмам, и тени стали длиннее. В Школе прозвенел звонок, и на двор выбежали десятки школьников, чтобы поглазеть на голых девчонок и взрослую тетю, распятых на крестах. Но на этот раз уже никто не рисковал приблизиться к крестам. Все прекрасно видели, что из этого может получиться. На площадке, из бетонного основания которой теперь торчали 4 креста, ничего особенного не происходило. Голые тела женщин ритмично скользили вверх и вниз, изредка кто-то из них стонал или вскрикивал от боли. Кровь сочилась из их ран и струйками скатывалась вниз, оставляя красные дорожки на нагих телах. На громкие крики у распятых сил уже не было.

Вскоре после того, как диск солнца почти дотронулся до холмов, занятия в Школе закончились, и двор опустел. До распятых женщин никому, кроме мух, не было никакого дела. К вечеру Элен чувствовала себя уже настолько плохо, что не могла стоять на ногах и все чаще садилась на шипы seddulum. Пока еще ей хватало сил, чтобы подниматься с них. Салли и Мэг чувствовали себя несколько лучше. Очень хотелось пить. Языки стали сухими, как песок под жарким солнцем, губы потрескались и пересохли. Осужденные обгорели под солнцем и все сильно перегрелись.

Когда красный диск солнца опустился за холмы, пришли двое охранников. Один из них нес небольшое ведро с водой, у второго была в руках длинная палка с рогулькой. Коп поставил ведро перед Келли и вытащил небольшую губку, с которой стекала вода. Эту губку протянули на палке ко рту девушки, но та только открывала и закрывала глаза, не в силах понять, чего от нее хотят. Только когда губка ткнулась ей в рот, Келли потянулась губами и стала жадно высасывать воду. Женщины с жадной завистью наблюдали за тем, как пьет их сестра, дочь, подруга… Губка быстро стала сухой…

Потом копы по очереди обошли все распятия, и каждая женщина высосала по одной губке. Элен с жадностью вцепилась зубами в губку и не выпускала до тех пор, пока в ней не осталось ни капли воды. Вода воняла псиной, но если бы только кто-нибудь сказал Элен, что этой водой мыли полы в комнате охраны (а это было именно так), то она бы только рассмеялась и попросила бы дать ей еще. Она была уже готова пить любую, самую грязную и вонючую воду. Салли жалобно простонала:

– Пожалуйста, дайте еще!

Но коп только рассмеялся и вылил остатки воды на бетон. Элен, Салли и Мэг с тоской смотрели, как быстро высыхает лужа воды на горячем асфальте. Затем копы ушли, и несчастным женщинам пришлось довольствоваться тем, что им дали.

Быстро темнело. На небе появились первые звезды, и температура воздуха быстро опускалась. Вновь поднялся ветер, и распятые женщины стали мерзнуть, как и накануне. В эту ночь прожектор не принесли, и площадка погрузилась в темноту. Элен вглядывалась в силуэты напротив и пыталась понять, жива еще Келли, или нет. Миссис Смит беспокоилась, так как уже давно не слышала привычного покашливания и стонов от старшей дочери. Постепенно Элен стала забываться. Она очень измучилась, сражаясь с болью и с судорогами мускулатуры. Она слышала стоны, исходившие от Салли и Мэгги. Их дыхание постепенно становилось все более напряженным…

Когда рассвело, и первые лучи солнца осветили место казни, то охранники увидели, что только три тела продолжают двигаться и сражаться за жизнь. Обессилевшая Келли умерла под утро, до восхода солнца. Элен в этот момент очнулась и с болью наблюдала за последними попытками Келли вздохнуть. Девушка безвольно висела на оттянутых кверху руках, полностью опустившись на seddulum. Она уже не чувствовала боль, глаза были закрыты, голова безвольно опустилась на грудь. Ее грудь поднималась все реже и, наконец, перестала подниматься вообще. По телу Келли пробежала последняя судорога, и ее душа тихо оставила измученное тело. Элен поняла это и простонала: «Моя девочка…». Но и сама миссис Смит чувствовала, что силы постепенно оставляют ее.

Она посмотрела на Салли. Ее младшая дочь как раз сидела на своем штыре и морщилась от боли. Ее seddulum был весь в крови. Элен попыталась обратиться к дочери, но из горла вырвался только слабый хрип. Она закашлялась и хрипло прошептала:

– Салли, Келли умерла…

– Я знаю, – прошептала Салли в ответ. Ее почти не было слышно, – я перестала слышать ее дыхание. Мама, как ты?

– Неважно, я не чувствую ни рук, ни ног…

И разговор прекратился. Обе были слишком измучены, чтобы тратить силы на разговор. Постепенно солнце поднималось все выше и стало припекать. Салли видела, как школьный сторож поливал двор. Она вспомнила, как этот молчаливый мужчина напоил их вкуснейшей, самой вкусной в мире водой. Девочка облизала пересохшие губы: «А вдруг он сделает это и сегодня, – отчаянная надежда затеплилась в душе у девочки, – ведь ему нужно пройти каких-то 100 ярдов и направить шланг на нас! ». Но сторож продолжал поливать двор, как ни в чем не бывало, и явно не собирался выполнять желание Салли.

Вскоре подъехал первый автобус, а за ним еще несколько. Мимо распятых голых женщин проходили десятки школьников, спешащих на первый урок. Салли с тоской вспоминала, как и она еще совсем недавно бегала по этой же дороге в Школу. Она подтянулась на руках и тихо простонала от боли, разрывающей руки… На площадку забежали несколько мальчишек, но они не посмели пересечь ее границу. Мальчишки немного постояли, поглазели на голые окровавленные тела и тоже помчались в школу. Вскоре прозвенел звонок. В школе продолжалась прежняя жизнь. Становилось все жарче…

На длинной перемене школьники вновь обступили площадку, но уже без особого интереса. Голые тела на крестах уже перестали быть для них чем-то необычным и постепенно превращались в привычный элемент пейзажа. Гораздо интересней было обсудить новый боевик. Или поиграть за школой…

Когда к площадке подошел мистер Добсон, толпа быстренько рассосалась. Френк подошел к Келли и брезгливо попробовал пульс на бедренной артерии девушки. Пульса не было. Он повернулся к Элен, которая застыла в напряженной позе и прикладывала все силы, чтобы не сползти на свой шипастый seddulum.

– Ну, что, Элен. Одну ты уже потеряла. Очередь за другой? – насмешливо произнес Добсон.

Миссис Смит не ответила. Не было ни сил, ни желания. Добсон чуть пожал плечами и ушел. Жара и мухи сводили с ума оставшихся в живых женщин. Салли закрыла глаза, чтобы защитить их от мух, но чувствовала, как те ползали по ее потному лицу, залазили в уши, ползали по рубцам от кнута, из которых продолжала сочиться сукровица. Наконец Салли почувствовала, как эта летающая напасть добралась до ее растертого в кровь лона, и мухи ползают по промежности. Он невыносимого зуда девочка стала тереться о seddulum, еще больше раздирая свое лоно.

Около трех часов дня Элен почувствовала себя совсем плохо. Она потеряла слишком много крови и жидкости. Лишенная столь важной для нее поддержки seddulum женщина быстрее, чем девочки, истощила свои силы. Теперь ее мучила жестокая одышка и кашель. Наконец Элен без сил опустилась на острые шипы своего seddulum и уже не нашла сил подняться. Она чувствовала, как длинные шипы все глубже проникают в мышцы ее промежности, и кровь по ногам течет все сильнее. Боль была очень сильной, но Элен ничего не могла поделать с этим. Ее сильное тело молодой здоровой женщины, в которое было вложено столько денег, времени и труда, окончательно отказалось ей повиноваться. Миссис Смит поняла, что проиграла. Она с тоской посмотрела на неподвижное тело Келли и подумала, что не пройдет и пары часов, как они воссоединяться. На небесах.

Салли открыла глаза и глянула на Элен. Вид матери напугал ее. Миссис Смит безвольно повисла на руках, опустив голову на грудь. Мамины волосы свесились с головы. По ногам струилась кровь из промежности, проткнутой в десятке мест. Лицо матери стало серым, в уголках рта пузырилась розовая пена. Грудь почти не поднималась. Салли поняла, что мама умирает у нее на глазах, но ей оставалось только наблюдать. Спустя еще полчаса все было кончено. Грудь Элен Смит перестала двигаться, и она тихо умерла. Салли со стоном уронила голову на грудь и горько зарыдала.

После захода солнца воды им не принесли. Обе девушки уже не чувствовали своих конечностей, и силы постепенно покидали их. Судороги выкручивали их мышцы; подниматься вверх и делать глубокий вдох ни Мэгги, ни Салли больше не могли. Они сидели на своих зубчатых seddulum и не могли встать на ноги. Оттянутые вверх и назад руки не давали нормально дышать, и оставалось только сидеть, терпеть боль и ждать скорого конца страданий. Они так и сидели, в полной темноте, вслушиваясь в напряженное дыхание друг друга. Через какое-то время Мэгги поняла, что больше не слышит Салли. Храбрая девочка, чья неосмотрительность и любовь к сестре привели Мэгги на этот крест, умерла и оставила ее совсем одну.

Но силы быстро покидали Мэгги. Скоро и она стала забываться… Когда девушка снова пришла в себя, то с удивлением поняла, что куда-то подевалась сводящая с ума боль, и она может свободно дышать. Тело вдруг стало удивительно легким. Настолько легким, что она оттолкнулась от него и взлетела…

Первые лучи солнца осветили четыре остывших тела, которые безвольными куклами обвисли в одинаковых позах.

Тела девушек и Элен Смит провисели на крестах до полудня, напоминая школьницам о том, что такое Лотерея. Наконец, приехали коронеры и сняли с крестов окоченевшие тела, которые безвольными манекенами падали с глухим стуком на бетон площадки. Опустевшие кресты остались стоять на месте, ожидая очередных жертв. Они ждали недолго…

Конец