Пазолини порно

T100 лет оскорбления чувствНа платформе Netflix стартовал игровой сериал «Декамерон». Истории экранизаций одной из самых известных, смешных и непристойных книг эпохи Возрождения в этом году исполняется 100 лет. Оглянувшись на долгие отношения Боккаччо с кинематографом, Олег Зинцов обнаружил два пика интереса: один пришелся на начало 1970-х, а второй — на пандемию Covid-19.Пазолини и «декамеротики»Главная экранизация Боккаччо — конечно, «Декамерон» 1971 года, снятый Пьером Паоло Пазолини, самым скандальным и радикальным классиком итальянского кино. На волне успеха этой картины (уступившей в национальном прокате лишь спагетти-вестерну «Меня зовут Троица» и «Крестному отцу») итальянские режиссеры второго, третьего и двадцать третьего ряда начали плодить «Декамероны» со страшной силой: энтузиасты, собравшие список разного рода экранизаций книги для крупнейшей интернет-кинобазы imdb.com, насчитали их четыре десятка, и большая часть картин произведена в 1972-1973 годах. Имен их режиссеров и актеров часто не припомнят и старожилы, но кто-то эту продукцию все-таки смотрит и выставляет оценки — в среднем зрительский рейтинг колеблется в районе пятерки по десятибалльной шкале. К этому же корпусу примыкают экранизации «Кентерберийских рассказов» Чосера, близких к «Декамерону» по времени и карнавальному духу (Пазолини тоже снял по ним фильм в 1972-м). О содержании большинства картин исчерпывающе говорит их общее определение «декамеротики». Эхо сексуальной революции конца 1960-х громыхало в Италии особенно громко и долго — финальным аккордом можно считать эпическое древнеримское порно Тинто Брасса «Калигула» (1979), которое финансировал «Пентхаус». Хватает секса и у Пазолини, но он, как всегда, ухитряется соединять телесный низ с марксизмом — переносит действие из богатой Флоренции в бедный Неаполь, снимает на местном диалекте, рифмует Средневековье с ХХ веком, делая комических персонажей Боккаччо узнаваемыми современными типажами (бедняками и буржуа) и укрупняя классовые конфликты. Наконец, пристально вглядывается в лица, не менее гротескные, чем ситуации, причем обнажает этот прием, сам играя подручного живописца Джотто, который переносит на фрески образы людей с улицы. Кроме того, Пазолини убирает сюжетную рамку, внутри которой герои Боккаччо рассказывают свои истории, пережидая в безопасном месте эпидемию чумы.Сердца четырехКиноальманах «Боккаччо-70», который Федерико Феллини, Лукино Висконти, Витторио Де Сика и Марио Моничелли выпустили в 1962 году, на фоне дальнейшего разгула «декамеротики» выглядит едва ли не целомудренно. Это не буквальная экранизация Боккаччо и даже не то чтобы фильм «по мотивам» — истории здесь оригинальны и современны, у классика Возрождения позаимствован скорее вольный антиклерикальный дух. Острие сатиры направлено на буржуазное лицемерие и ханжество. В новелле Феллини «Искушение доктора Антонио» герой носится по всему Риму на маленьком «фиате» с прожектором, выхватывая лучом любовников в переулках и припаркованных автомобилях, но самого его преследует эротическое наваждение — Анита Экберг с рекламного щита, призывающего пить больше молока. А в новелле Висконти «Работа» жена уличенного в посещении проституток аристократа требует от него денег уже за свои сексуальные услуги (в скобках стоит заметить, что это редкая для автора «Смерти в Венеции» и «Гибели богов» работа в комедийном жанре, обычно он серьезен и патетичен). Существуют и более ранние обращения кинематографа к Боккаччо, например, британо-испанская приключенческая мелодрама 1952 года «Ночи декамерона», главный герой которой — сам Боккаччо, ухлестывающий за молодой вдовой и рассказывающий ей свои истории. А одноименный немой фильм 1924 года представлял собой пышную мелодраму в

Лучших комедий США — по мнению Американской киноакадемии. По опросу «Энтертейнмент уикли» картина Кубрика занимает 14-е место среди шедевров мирового кинематографа. «ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ» (Il Vangelo secondo Matteo) Производство: Италия—Франция, 1964 г. Автор сценария и режиссёр П. П. Пазолини. Оператор Т. Делли Колли. Художник Л. Скаччьяноче. Композитор Л. Э. Бакалов. В ролях: Э. Иразоки, М. Карузо, С. Пазолини, М. Моранте, М. Сократе, С. Ди Порто и др. «Евангелие от Матфея» — один из главных фильмов великого итальянского режиссёра Пьера Паоло Пазолини. Он не получил религиозного воспитания и даже не прошёл конфирмации. Будущий режиссёр отлынивал от уроков катехизиса, а также терпеть не мог приходские школы. Пьер Паоло учился в светских школах, и особую роль в его образовании сыграл лицей Гальвани в Болонье. Фильм «Евангелие от Матфея», по оценкам многих американских критиков, самый неожиданный фильм всех времён. Прежде всего потому, что к религиозной теме обратился атеист и марксист. С детских лет Пазолини не перечитывал Евангелия, а перечитав — был потрясён. Позже Пазолини говорил, что этот текст обладает «нравственной красотой». Замысел фильма поначалу не заинтересовал продюсеров, хотя Пазолини уже завоевал себе имя и входил в когорту ведущих режиссёров Италии. На то были свои причины. Совсем недавно мятежный режиссёр предстал перед судом за оскорбление религиозных чувств в дерзкой народной комической притче «Овечий сыр» о крестьянине, который во время съёмок картины на библейский сюжет умер на кресте, объевшись сыра. Пазолини пообещал быть верным литературному первоисточнику. «Вот как я это представляю себе: от строчки до строчки следовать тексту евангелиста Матфея, не делая ни сценария, ни режиссёрской разработки. Переводить с максимальной точностью в изобразительный ряд… Ни одной присочинённой фразы в интересах монтажа», — писал Пазолини консультировавшему фильм богослову доктору Карузо. Пазолини выбрал из текста Евангелия наиболее подробный и реалистический рассказ апостола Матфея. По мнению Пазолини, Христос был совсем не Бог, а бунтарь, «первый революционер», бросивший вызов «сильным мира сего», фарисеям и римским властям. В его пророчествах были подчёркнуты уважение к труду, презрение к богатству, призывы к равенству и справедливости. Христос проповедовал среди итальянцев на итальянском языке. Больше года Пазолини искал исполнителя на роль Христа. Поговаривали, что он собирается взять поэта… Дело в том, что режиссёр хотел показать Христа как интеллектуала в мире бедняков, готовых к бунту, а такой фигурой на его взгляд мог быть поэт. Пазолини стал вглядываться в служителей муз. Пазолини почти остановил свой выбор на Аллене Гинсберге, когда случайно повстречал молодого испанского студента Энрике Иразоки, изучающего литературу. Пазолини сразу спросил его: «Извините, не могли бы вы сыграть роль в моей картине?» Энрике, будучи человеком серьёзным, отказался. Но режиссёр проявил настойчивость и уговорил Иразоки выступить в образе Христа. Актёры на роли апостолов подбирались в соответствии с теми сведениями о них, которые дошли до нас. Некоторые были из народа, например, Пётр — рыбак, и его сыграл молодой еврейский парень Сеттимо Ли Порто из римских низов. Но были и образованные, поэтому на роль Матфея Пазолини пригласил интеллигента Ферручио Нуцио. Постаревшую Деву Марию сыграла Сузанна Пазолини, мать режиссёра. В поисках натуры Пазолини выезжал в Палестину, но в конце концов остановился на южной Италии, где и был снят фильм. По

Словам режиссёра, это позволило ему осуществить переход от древнего мира к современности. Иерусалим он поместил в старинной части Матеры, которая ныне, увы, лежит в руинах и называется Сасси. Вифлеемом стала деревня в Апулии, где люди ещё недавно жили в пещерах, как в фильме «Евангелие от Матфея». Выжженная земля Сицилии, убогие хижины и дикий пейзаж создали необходимую обстановку. Пазолини открыл для себя удивительную вещь: в Италии никто не читает Евангелие. Он спрашивал об этом всех своих знакомых, и только двое или трое из них ответили, что читали его. Так что ставить фильм по Евангелию в Италии оказалось гораздо безопаснее, чем где бы то ни было. «Выбирая между древней Палестиной и современностью, я предпочёл второе, — говорил Пазолини. — Принцип аналогии помог мне войти в атмосферу мифа, эпоса. Рассказывая историю Христа, я не реконструировал её в истинном виде. Это мне просто не удалось бы, потому что тогда надо было бы делать религиозный фильм, а я человек неверующий… Я не пошёл по этому пути, потому что мне претит так называемое „развенчание“ — это мелкобуржуазная манера. Я склонен к обратному — к мифологизации всего на свете. Я хотел воссоздать не жизнь Христа такой, какой она была, а историю Христа плюс два тысячелетия её интерпретации — за это время христианство сильно мифологизировало его биографию, которая сама по себе весьма малозначительна». Уже во время съёмок первого фильма «Аккаттоне», рассказывающего о молодом сутенёре, у Пазолини сложился некий религиозный стиль (хотя он предпочитал термин «сакральный», а критики — «католический», что было абсолютно неверно). Религиозным был стиль, но не содержание. Содержанием можно обмануть, стилистикой — никогда. Принявшись за «Евангелие…», Пазолини считал, что стилевая формула у него уже есть, и начал работать в том же духе, что и на «Аккаттоне». Однако через два дня понял, что очутился в тупике, и даже начал подумывать о том, чтобы отказаться от замысла, чего с ним не случалось ни раньше, ни позже. Пазолини пришёл к выводу, что использовать сакральный стиль применительно к священному тексту просто смешно, и решил отбросить все свои былые технические находки. Он начал использовать трансфокатор, изменил траекторию движения камеры, по-новому строил кадр — стиль становился не сакральным, а документальным. Иными словами, возник совершенно новый стиль. Контраст между стилистикой «Аккаттоне» и «Евангелия…» на более глубоком уровне соотносится с тем, что в первом случае режиссёр ориентировался почти исключительно на Мазаччо и отчасти ещё на Джотто и романскую скульптуру, то есть шёл лишь по одной линии аллюзии, а во втором источники заимствования были разнообразны — Пьеро делла Франческа (одежда фарисеев), византийская живопись (лицо Христа, как у Руо) и т. п. То же самое с музыкой: в «Евангелии…» целая смесь разных музыкальных стилей и направлений (Моцарт, Бах, Прокофьев, Веберн, революционные русские и итальянские песни, негритянский спиричуэлс). В «Аккаттоне» режиссёр рассказывал историю от первого лица, в «Евангелии…» этого нельзя было делать, и атеист Пазолини передавал её через очевидца-верующего. Несмотря на множество разнообразных источников в живописи и в кинематографе, из которых заимствовал режиссёр, конечный результат кажется удивительно органичным, единым. В то же время Пазолини признавал, что «Евангелие от Матфея» — очень противоречивый фильм, запутанный, подчас дезориентирующий. Более