Хуй в говне

Какашки и я их катал по личику и по волосам, пока они не покрыли все мое лицо толстым слоем говна. Мы решили снять трусики вывернуть их наизнанку и надеть снова говном на свои хуи. Мои трусы были покрыты мягким говном почти равномерно по всей задней части трусиков. А Сашкино говно пришлось растирать по ткани трусиков, чтобы говно расространилось по всей задней части. Как было приятно потом снова их надевать Сашкиным говном на свой хуй. Да и Сашка балдел, надевая мои трусы в толстом слое говна на свой хуй. Мы легли на траву и боком прижались друг к другу и терлись хуями в трусах с говном. Я взял первую Сашкину какшку и мы стали ее сосать с разных концов. Приятный шоколад со слюнями стал в большом количестве заполнять наши ротики и мы сглатывали его. Изредка вынимали каку изо рта, чтобы поцеловаться и перевернуть ее другим концом. Сося каку, наши руки были внизу в трусах друг у друга и мы дрочили друг другу хуи в говне и ковырялись в жопах, где еще было много говна. Когда мы полностью высосали твердую какашечку, то перелегли валетом. И теперь наши ротики уже сосали хуи через говянные трусы и мы еще немного обоссались. Это вообще был кайф пить мочу в говне - это несравненный напиток из горячих коричневых сак!!! Потом стянули трусы и стали сосать уже хуи друг другу смазывая постоянно залупы слоем говна. И, конечно кончили пышным оргазмом в ротики. Потом долго катались в говне, передавая из ротика в ротик говно со спермой и целуясь

Оно уже подсохло. Я лизнул светло-коричневую корочку, затем принялся старательно вылизывать Маринкину жопу. Она что-то забормотала во сне. Я вставил ей в жопу палец, он проник туда почти без сопротивления и вдрызгался в какашку. Маринка проснулась, повернулась ко мне. – Ты чё, Тубзик, хулиганишь. – Прости, Мариночка, просто я хотел… Ну ты же знаешь, я же твой тубзик. – Ну, говноед, сам напросился, ложись на спину козёл вонючий. Я послушно лёг на спину. Маринка села мне на морду и сразу же без прелюдии в виде пердежа или мочеиспускания начала срать. Она навалила мне полный рот. Дымящийся вонючий говняной шпиль возвышался над моей пастью. Это очень развеселило Маринку, и она поначалу, даже хотела разбудить спящую Ленку, чтобы та тоже насладилась ржакой. Но передумала и плутовски улыбнувшись, отломила изрядный кусок говна от кучи над моим ртом. Я уж думал, грешным делом, что она тоже решила поесть говнеца, но всё обошлось. Вооружившись говном, как пастелью, она начала рисовать им на голом ленкином теле. Сначала она нарисовала ей ус. Ус получился только один, Ленка лежала на боку, и нарисовать ей второй было невозможно не рабудив её. Она вроде бы что-то почувствовала и захныкала, не просыпаясь. Маринка разрисовала ей говном всё тело и поставила жирную точку на жопе, так, чтобы проснувшись утром, Ленка подумала, что ночью она обосралась и извазюкалась в своём говне. Однако пока Маринка занималась фекальным бодиартом, я был занят куда более прозаичным делом, а именно: пережёвывал и глотал говно. Результат её творчества я смог увидеть только после того как закончил свой пир. Впрочем, Маринка и тут проявила широту своей души, предложив мне облизать её испачканные в говне пальцы и жопу. – Ну как тебе мой креативчик, Писсуар, - обратилась она ко мне. Я поднял большой палец вверх. Довольная своей выдумкой она заснула сном праведника. Зря она, конечно, надеялась на триумфальное пробуждение от истерических криков своей подруги. Я знал, что за такое дело отхвачу от Маринки по яйцам, но не удержался. Когда она засопела в две дырочки, я решил осторожно облизать Ленку. Начал с Жопы. Я лизал Ленкин анус и чувствовал истому внизу живота. Хуй не поднимался, но тёк безбожно. К тому моменту, когда я слизал с её лица ус, мой импотентский хуй испустил последний дух, но я неудержался пошёл в туалет и снова подрочил. Утром Маринка не сразу вспомнила о своём хулиганстве, поскольку о нём напоминала только испачканная в говне простыня. Ленка решила, что в этом виноват я и врезала мне кулачком

Принялся старательно вылизывать Маринкину жопу. Она что-то забормотала во сне. Я вставил ей в жопу палец, он проник туда почти без сопротивления и вдрызгался в какашку. Маринка проснулась, повернулась ко мне. – Ты чё, Тубзик, хулиганишь. – Прости, Мариночка, просто я хотел… Ну ты же знаешь, я же твой тубзик. – Ну, говноед, сам напросился, ложись на спину козёл вонючий. Я послушно лёг на спину. Маринка села мне на морду и сразу же без прелюдии в виде пердежа или мочеиспускания начала срать. Она навалила мне полный рот. Дымящийся вонючий говняной шпиль возвышался над моей пастью. Это очень развеселило Маринку, и она поначалу, даже хотела разбудить спящую Ленку, чтобы та тоже насладилась ржакой. Но передумала и плутовски улыбнувшись, отломила изрядный кусок говна от кучи над моим ртом. Я уж думал, грешным делом, что она тоже решила поесть говнеца, но всё обошлось. Вооружившись говном, как пастелью, она начала рисовать им на голом ленкином теле. Сначала она нарисовала ей ус. Ус получился только один, Ленка лежала на боку, и нарисовать ей второй было невозможно не рабудив её. Она вроде бы что-то почувствовала и захныкала, не просыпаясь. Маринка разрисовала ей говном всё тело и поставила жирную точку на жопе, так, чтобы проснувшись утром, Ленка подумала, что ночью она обосралась и извазюкалась в своём говне. Однако пока Маринка занималась фекальным бодиартом, я был занят куда более прозаичным делом, а именно: пережёвывал и глотал говно. Результат её творчества я смог увидеть только после того как закончил свой пир. Впрочем, Маринка и тут проявила широту своей души, предложив мне облизать её испачканные в говне пальцы и жопу. – Ну как тебе мой креативчик, Писсуар, - обратилась она ко мне. Я поднял большой палец вверх. Довольная своей выдумкой она заснула сном праведника. Зря она, конечно, надеялась на триумфальное пробуждение от истерических криков своей подруги. Я знал, что за такое дело отхвачу от Маринки по яйцам, но не удержался. Когда она засопела в две дырочки, я решил осторожно облизать Ленку. Начал с Жопы. Я лизал Ленкин анус и чувствовал истому внизу живота. Хуй не поднимался, но тёк безбожно. К тому моменту, когда я слизал с её лица ус, мой импотентский хуй испустил последний дух, но я неудержался пошёл в туалет и снова подрочил. Утром Маринка не сразу вспомнила о своём хулиганстве, поскольку о нём напоминала только испачканная в говне простыня. Ленка решила, что в этом виноват я и врезала мне кулачком по ебалу. Маринка просекла, что отсутствие у Ленки