Штефан найн порно

ВНИМАНИЕ: Данный драббл содержит описание нетрадиционных отношений между мужчинами. Выражаясь проще, это яой/слэш/гомоэротика (нужное подчеркнуть). Если кому-то это не нравится, не читайте. Вас предупредили, имейте в виду, и какие-либо претензии по поводу жанра не принимаются.

Автор: Hitoshi Hawashi

Фэндом: Zankyou no Terror

Персонажи: Найн/Твелв, упоминается Лиза

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Ангст, PWP

Предупреждения: OOC, Изнасилование, Underage

Размер: Драббл

Статус: закончен

Описание: Найн решил любым способом остановить Твелва во что бы то ни стало.

__________________

Посвящается Батыниной Марии.

По комнате разлетались глухие стоны вперемешку со всхлипами. Податливое юношеское тело буквально плавилось в крепких руках, а уже сорванный голос всё никак не переставал умолять всё прекратить.

— Найн… — очередной полустон-полувсхлип. — Хва… хватит… Пожалуйста… остановись…

Но Найн лишь увеличивает темп, сильнее сжимая пальцы на чужих бёдрах. Настолько сильно, что белеют костяшки, а Твелв начинает кусать кулаки от своей же беспомощности.

— Найн, по…

— Молчи, — резко обрывает брюнет.

— Но там… Лиза…

— Замолкни!

И Твелв отчётливо слышит, как дрожит этот, казалось бы, грубый голос. И замолкает. Обхватывает руками подушку, что лежала на диване чуть впереди него самого, утыкается в неё носом, надеясь хоть как-то заглушить эти свои стоны-всхлипы, и целиком и полностью решает довериться рукам человека, которому уже давно доверил свою собственную жизнь. Парню хочется верить, что даже в такой момент Найн всё же не причинит ему вреда.

Лиза никак не шла у него из головы, как бы он ни пытался себя заставить не думать о ней. Но стоило Найну лишь коснуться члена шатена, как голова последнего вмиг опустела, не оставив внутри себя ни одной-единственной мысли. Движения чужой, на удивление холодной, руки по разгорячённой плоти в такт грубым толчкам заставляли Твелва бессовестно стонать в голос, напрочь позабыв о приличиях.

— Что, нравится? — вместе с усмешкой само собой сорвалось с губ Найна.

— Заткнись, — на выдохе произнёс шатен. — Извра… извращенец…

— Не правда, — неожиданно для себя улыбнулся юноша.

В миг грубые толчки сменились более аккуратными, а рука Найна прибавила темпу. Твелв буквально взвыл от такого сладкого мучения, но тут же поспешил заткнуть рот подушкой, пальцами крепко-накрепко вцепившись в ту.

— И кто из нас тут ещё извращенец, — от горячего дыхания на шее по телу шатена прошлась мелкая дрожь.

— Затк…!…нись…

Не выдержав больше, Твелв с глухим протяжным стоном, что был обращён всё в ту же самую подушку, излился в ладонь брюнета. Тому также после не потребовалось много времени до разрядки. Тяжело дыша, Найн, не особо заботясь о комфорте шатена, кончил внутрь него, на что получил неодобрительное цоканье языком. Но заговорить так никто и не решался. Лишь когда Найн уже поправлял одежду, стоя в паре сантиметров от Твелва, последний, приподнявшись, всё же заговорил:

— Найн…

— Это потому, что я должен был остановить тебя любой ценой, — оборвал брюнет.

— Но… зачем? — несколько удивился Твелв.

— И вообще, — Найн вполоборота развернулся к шатену, — ничего с твоей Лизой не случится, — он поправил сползшие на нос очки, успешно проигнорировав вопрос.

— Э?

— Файф не тронет её, пока с помощью неё может выйти на меня.

— Но Лиза…!

— Я тебя не слышу, — отрезал Найн, закрыв уши ладонями, и отправился в сторону ноутбука.

Твелв лишь с досадой вздохнул и опустился обратно на диван, недовольно засопев. Поясница ужасно болела, а внутри всё пульсировало. Было бы неплохо под горячий душ, но сил чертовски не доставало, потому и оставалось отлёживаться на диване безвольной куклой. Найн же, что уже сидел на своём излюбленном месте, с некоторой тоской смотрел в сторону шатена. Качнув головой и на миг прикрыв глаза, он развернулся к электронике.

«А ты ведь обещал не привязываться, Твелв…»

Снизу по лестнице к нам поднимается мой приятель – переводчик гер Бехтлов.– Гутен таг, хер Бехтлов! – радостно бросился к нему.– Гутен таг, Толик, – ответил тот, – Что за девочка? – улыбнувшись, спросил он, кивнув в сторону новоявленной подружки.– Это Любочка... Унд ди цвайтэ Дуся... Сиг ист нихт эхт, – представил ему обеих, отметив, что Дуся не настоящая. Немец рассмеялся:– Ихь фэрштиэ... Мёхьтэн зи мит мир гин? – спросил он.– Натюрлихь, – обрадованно протянул ему руку и вдруг увидел несчастные глаза подружки. Похоже, из всего разговора та поняла, что мы куда-то уходим, а она снова остается одна со своей куклой, – Любочка унд Дуся мит унс гин, кёнтэ? – попросил гера Бехтлова.– Найн. Мэдхэн хабэн нихьтс цу тун ди цунэ, – обрушил он мои надежды.Я искренне не понимал, почему девочкам нельзя с нами в зону, где живут мои друзья немцы, но твердо знал – если гер Бехтлов сказал “найн”, значит, действительно нельзя. Это не обсуждается.В зоне я прожил все эти послевоенные годы. Лишь недавно мы переселились в наш маленький двухэтажный домик. Он тоже был за колючей проволокой, но уже не считался зоной с особым режимом. Правда, все это узнал гораздо позже, когда не стало на нашей улице никаких зон. А пока волновало лишь одно – как же тогда смогу познакомить мою первую подружку с давними друзьями, без ежедневного общения с которыми уже не представлял своего существования. Только в зоне по-настоящему весело, особенно по вечерам, когда солдаты играют на губных гармошках, поют песни, шутят и громко смеются. Смеялся вместе с ними и я, часто не до конца понимая смысла грубоватых солдатских шуток и смешных тирольских песен с их удивительными переливами.Даже после переселения в зоне я проводил все свободное время. А оно, в мои шесть лет, было таким почти полностью. Разумеется, если не считать ночной сон, а также время на завтраки и ужины (обедал в основном с друзьями в их солдатской столовой).– Дядя Вова, а почему девочкам нельзя ходить в зону? – спросил давнего друга нашей семьи старшину Макарова.– Каким это девочкам? Где ты в нашем мужском заповеднике увидел девочек? – удивился тот.– В нашем новом домике поселились сразу две: Любочка и кукла Дуся, совсем как живая.– Ну, если как живая, тогда оно, конечно, да, – рассмеялся дядя Вова. Он был веселым и смешливым, почти как немцы, – А кто сказал нельзя?– Гер Бехтлов сказал “найн”, – ответил ему.– Ну, раз гер Бехтлов сказал “найн”, значит “найн”, – подтвердил дядя Вова.–

Рядком, прикрыли шинелью, хотели закопать. Унтер-офицер остановил жестом: «Найн-найн-найн!». Подошёл к советским раненым, которые лежали в тенёчке, подумал, покачиваясь с пятки на носок. Снял высокую пилотку, обнажив белую, вспотевшую под пилоткой лысину выше загорелого лба. Жестом усталого человека вытер голову рукой, поглядел на мокрую ладонь, стряхнул капли. Снова надел пилотку. Стволом автомата показал красноармейцу: «Отойди!».Выпустил по каждому раненому короткую очередь, показал рукой, чтобы и этих положили в ту же могилу. Отнесли, уложили, наспех засыпали, воткнули винтовку в изголовье могилы, сняли головные уборы, прощаясь.Не взглянув на пленных, унтер-офицер забрался в бронетранспортер. Бронетранспортер тронулся, погнал пленных впереди себя. Немецкие солдаты шли по бокам и сзади, весело переговариваясь. Бронетранспортер прибавил скорость. Пленные побежали. Водитель прибавлял ещё, пленные бежали, запалёно дыша. Бронетранспортер подогнал красноармейцев к месту сбора пленных и уехал.К запыхавшимся пленным подошёл толстенький, невысокого роста немец, с маленькими, но честными, как у верной собаки, глазками. Усы «как у фюрера» на круглой лысой голове выглядели инородно. Жестами приказал выстроиться в шеренгу вдоль окопа, полуразрушенного взрывами. В окопе лежали убитые красноармейцы, серые от осыпавшейся на них земли. Немец шёл вдоль строя, с интересом заглядывая в лица. Остановился у молодого бойца. — Judе? — спросил, ласково улыбаясь, глядя бойцу в глаза, не сомневаясь, что тот поймет. Заговорщески подмигнул и пропел слащаво вальяжным, покровительственным, как у хозяина трактира, тоном: — Ju-udе.Боец шагнул вперёд. Хотел что-то сказать:— Я...Немец резко отскочил, больно ткнул бойца дулом автомата в грудь.— Halt! Zuruck! — злобно оскалился. — Zuruck! (прим.: Стоять! Назад!)Боец замер. Немец взял бойца двумя пальцами за гимнастерку повёл к окопу